На крыльцо, вытирая руки о грязный комбинезон, прошаркал третий обитатель домика. Он был гораздо старше Мейди, и, кроме засаленного комбинезона, на нем красовалась только грубая татуировка. Он сделал два шажочка к краю крыльца, таких маленьких, что я опустила взгляд на его ступни — босые, мертвенно белые и едва ли больше по размеру, чем у Эвы.
Как он ходил на таких ногах — загадка. Он был очень толстый и дряблый, словно жир стек с него, оставив мягкие складки и шишки бледной бумажной кожи. Голова и шея, казалось, вылеплены из крема с помощью трубочки, какой украшают торты: черты лица скрывались за множеством складок и ямочек белой плоти. Даже татуировки местами расплылись и поблекли от времени, будто съежились вместе с ним, как рисунок на сдувшемся шарике. Я отвернулась, чтобы сдержать нервный смешок. Но старик повернул голову в ту же сторону, и я столкнулась взглядом с парой живых, ярко-голубых глаз, с черными, как спинка сверчка, ресницами. Я смущенно кашлянула. Он мне улыбнулся, и я отшатнулась, покрывшись мурашками.
Какая красивая улыбка! Превосходные белые зубы, губы немного ярковаты, словно их обладатель только что ел переспелые ягоды. Мне вспомнилась Ингрид Бергман — то же безмятежное сияние, такие же светлые глаза и черные ресницы, трепещущие под копной грязноватых седых волос. Он был неотразим. Я застенчиво улыбнулась в ответ, и он очень мягким голосом проговорил:
— Привет, Мороженое!
Я никогда не видела более уродливого человека.
Касс подтолкнул меня локтем и объяснил:
— Так он меня называет: Мороженое. Вроде фамилии.
Я неуверенно кивнула, а Сэм улыбнулся, склонившись к малютке Эве и ласково потянув ее за ухо.
— Хочешь сигарету, Сэм? — предложил Касс, протягивая ему пачку «Олд Голд».
Сэм молча взял одну.
— Это моя девушка, Сэм, — мрачно представил меня Касс. — Джули Дин, она ужасно противная. Мейди, это Джули Дин.
Бородатая Женщина мотнула головой и стала шарить рукой по стенке кабины ладонью вверх, пока я не высунула руку в окно. Она схватила мою ладонь и чуть не выдернула меня на дорогу.
— Мейди, — громко сказала я, поморщившись, когда пальцы у меня хрустнули от ее хватки. — Я — Джули.
Она покачала головой, жадно уставившись на крышу кабины.
— Я все про тебя знаю. Он мне говорил. У него такая девушка… — Ее голос сорвался, и она обернулась к Сэму, дико размахивая коробкой с эклерами и громко вопрошая: — Сэм? Она — девушка Мороженого?
Сэм виновато улыбнулся, перехватывая коробку большой мягкой ладонью.
— Не знаю, Мейди. — Мне он шепнул: — Она редко видит людей.
Он говорил так медленно и тихо, что я задумалась, не слабоумный ли он и выбирался ли когда-нибудь из здешних гор…
— Мороженое, — пробормотал он и потянулся к моей руке. — Мороженое, это твоя девушка?
Касс схватил меня в охапку и затряс так, что волосы разлетелись из-под банданы, а зубы застучали.
— Она. Одна и единственная. А ты как думал, Сэм?
Сэм уставился на меня. Я видела, как вспыхивает и гаснет свет на его радужке. Зрачки пульсировали, словно пара гибких черных крылышек, а потом сжались в булавочную головку. Я передернула плечами и беспокойно кивнула.
— Джули, — прошептал он. — Ты — его девушка?
Я кивнула, попыталась что-то сказать, запнулась и отодвинулась от окна.
— Джули Дин, я запомню, — прошептал Сэм и погладил меня по руке. Его ладонь оказалась гладкой, сухой и прохладной, как стекло. — Знаешь, Мороженое к нам ужасно добр.
— А я думала, мороженщиков все ненавидят, — пошутила я.
Сэм, пораженный в самое сердце, замотал головой:
— Мы любим Мороженое!
Касс ухмыльнулся:
— Слыхала? Они меня любят. Правда, Мейди? Правда, Эва?
Мейди отрывисто хихикнула и склонила голову набок, так что мне открылась россыпь родинок у нее под подбородком, скрытых в наростах, на которых волосы росли гуще всего, как темные отпечатки пальцев. Я передернулась. Рак, подумалось мне, и я представила, как тонкие темные пальцы щекочут ей горло среди ночи. Малютка Эва засмеялась вместе с матерью, ухватившись за крыло грузовика.
— Мороженое! — завизжала она. — Дай мне мороженое!
Касс широко улыбнулся, подцепил из холодильника еще одну сосульку и бросил ей движением медведя, вытаскивающего на берег форель. Котенок вылетел из травы и сбил сосульку в воздухе. Она шлепнулась к ногам Эвы.
— Завтра подъеду, — крикнул Касс Сэму, забираясь в кабину. — Жди меня.
— У меня есть деньги, — забормотал Сэм. Пошарил рукой в кармане и показал на ладони горсть почерневших и позеленевших от старости монеток. Касс присмотрелся и выбрал три. Эва захихикала, открыв позеленевшие от мороженого зубки.