Холщовый верх «роллс-ройса» — «Акулы Тьмы» — поднялся, словно веко ястреба, и из водительского сиденья выросла черная фигура. Плащ хлопал на свирепом ветру. Луна отражалась в темных защитных очках, похожих на глаза насекомого. Широкополая шляпа была лихо заломлена набок.
Петровский трясущимися руками поднял пистолет, но в этот момент его швырнуло на металлический резервуар с химикатами — он был сражен бесшумной стрелой из знаменитого пневматического пистолета доктора. Заговорщики услышали далекий вой полицейских сирен, но они знали, что им не суждено попасть в тюрьму. Человек из теней не позволит им пережить эту ночь и продолжить осквернение плодородной земли священной Англии своим мерзким присутствием.
Доктор приближался, и его растущая тень упала на большевиков.
Израэль Коэн, безумный гений революции, задрожал; дряблые подбородки зашлепали по груди; пот выступил на обезьяньем лбу и потек по крючковатому носу на мясистые чувственные губы. Он поднял могучий кулак, защищаясь до последнего и посылая безумный вызов: «Будь ты проклят, Тьма!»
Они пообедали в дорогом минималистском заведении «Аластер Литтл» на Фрит-стрит, и Бэзил Кросби, художественный редактор Лича, оплатил счет карточкой компании. Во время обеда Тамара, агент Грега, только и говорила о премиях «Игл», [54]которые он получил за свои иллюстрации к комиксам «Черта с два», не упоминая, однако, что это было два года назад. Как и в большинстве ресторанов, здесь негде было разложить папку с работами Грега размером ярд на ярд, и он боялся, что образцы комиксов помнутся или растреплются. Конечно, можно было принести копии, но хотелось подать себя как можно в более выигрышном свете. И, кроме того, на рисунках, законченных этим утром, еще не высохли чернила. Как обычно, ему едва хватило времени одеться.
Если в разговоре повисала пауза, Тамара тут же заполняла ее описаниями избранных эпизодов из карьеры Грега. Грег решил, что она напросилась на этот ланч, чтобы держать его под контролем. Она прекрасно знала всю его подноготную и старалась не упоминать о жалком начале в семидесятых — дурацких комиксах и карикатурах для дрянных фэнзинов вроде «Напугаем овец», «Не трахай мне мозги» и «Убей щенка». К тому же она прекрасно знала, какого он мнения о конторе Дерека Лича. Может, Тамара думала, что он придет одетый в рваный мешок для мусора, с накрашенными глазами и булавками вместо серег, а потом набросится на Кросби с отверткой? На самом деле, хотя с экрана телевизора в прямом эфире нецензурно ругались и плевались «Секс Пистолз», Грег выглядел аккуратно одетым и причесанным студентом художественного училища. Только у себя в студии, составляя коллажи из фотографий, иллюстрирующих жестокость полицейских, и отрывков из требований о выкупе, он выражал дух семьдесят седьмого года.
Если бы Тамара заткнулась, он бы сам разобрался с Кросби. Он знал, что этот человек начинал в «Игл» и что время от времени участвовал в выпуске «Гарт». [55]В свое время он был настоящим талантом. И все же работал на Лича, а если и существовало нечто, воплощавшее ненавистные Грегу черты поздней эпохи Тэтчер, то это была «Дейли комет» Лича. Газетенка, известная своими порнографическими снимками, конкурсами с дорогими призами, непоколебимой поддержкой ультраправых, скандальными разоблачениями коррумпированных чиновников, за которыми следовали судебные процессы, и прозой, похожей на попытки футбольного хулигана имитировать книжки про Дженет и Джона. [56]Тираж ее рос быстрее, чем у любой другой британской газеты, а владелец этой медиаимперии — Лич — уже вышел на уровень Мердока [57]и Максвелла. [58]В последнем ежегодном опросе посетители Музея мадам Тюссо поставили статую Дерека Лича на восьмое место среди самых популярных людей, между Горбачевым и принцем Чарльзом, а в списке самых ненавидимых и наводящих страх — на второе после Маргарет Тэтчер. Адольф Гитлер, полковник Каддафи, граф Дракула и Йоркширский Потрошитель [59]остались далеко позади.
Кросби заговорил о деле лишь после того, как принесли крошечные чашечки кофе. Тарелки убрали, и художественный редактор, разложив на столе папку, извлек аккуратно скрепленную стопку каких-то листков. Тамара еще ковырялась в своем фруктовом салате из пяти бледных ломтиков яблок или груш, плававших в стальной чаше с водой в компании одной-единственной виноградины. Во время ланча Тамара и Кросби пили сухое белое вино, а Грег ограничился минеральной водой. Кофе, в котором попадались скрипевшие на зубах крошки, взбодрил его, и ему показалось, что сердце сжимается, как кулак разгневанного человека. Со времен «Черта с два» он не сделал ничего примечательного. Эта встреча была для него очень важна. Если он ее провалит, Тамара, конечно, не порвет с ним, но, возможно, переместит из списка номер один в список номер два.
— Как вам, вероятно, известно, — начал Кросби, — компания «Лич Юнайтед Кингдом» в настоящий момент расширяется. Не знаю, следите ли вы за событиями, но недавно Дерек купил права на несколько заголовков ныне не существующих газет с правом повторного выпуска на рынок. Знакомое гораздо легче продавать, чем совершенно новый товар. Как раз сейчас Дерека особенно интересует «Ивнинг Аргус». [60]
— Брайтонская газета? — удивился Грег.
— Теперь она станет национальной. Ее свернули в пятьдесят третьем году, но она была весьма влиятельной с двадцатых и до конца войны. Ее выпускал лорд Баджерфилд.
— Я о ней слышал, — сказал Грег. — Во всех старых фильмах о Дюнкерке мелькает название «Аргус».
— Точно. Газета рассказывала о том, что раньше называли «хорошей войной». Черчилль считал ее «голосом истинной демократии». Подобно Черчиллю, после войны она стала уже не та… Но сейчас, в связи с пятидесятой годовщиной Битвы за Англию, [61]снова возник интерес ко всему такому, и мы решили, что настало время возродить газету. Она будет вызывать ностальгию, в то же время там появится и новизна…
— Противогазы, продовольственные карточки и дух Блица, да?
— Что-то вроде этого. Газета начнет выходить осенью, а накануне мы проведем мощную рекламную кампанию. «Голос нации снова с нами!» Из газетенки сороковых годов, с рекламой растворимого какао и прочего хлама, мы сделаем современное агрессивное издание: яппи с мобильными телефонами, прекрасный дизайн, полноцветные страницы. Там планируется помещать больше новостей, чем в «Комет», и все-таки это будет продукт «Лич Ю-Кей», то есть коммерческий товар, ориентированный на широкую публику. Мы хотим создать современную газету конца двадцатого века.
— Так вам нужен карикатурист?
Кросби улыбнулся:
— Мне очень понравился ваш «Черта с два», Грег. Сценарий, на мой взгляд, немного отдает дешевкой, но вы рисуете четко, ясно, с хорошими темными пятнами. Ваш сыщик — головорез, но выглядит как настоящий герой комиксов. Что-то в нем есть от Джеффа Хоука. [62]Именно это нам нужно для «Аргуса» — дух прошлого плюс современное содержание.
— Значит, Грег нужен вам для того, чтобы делать «Черта с два» для новой газеты?
Грег уже понял, о чем речь, и улыбнулся:
— Нет, Тамара, мистеру Кросби нужно другое. Я вспомнил еще кое-что насчет «Аргуса». Я должен был сразу понять, в чем дело. Это имя стало почти нарицательным…
Кросби вступил:
— Точно. В «Миррор» были Джейн и Гарт, а в «Аргусе»…
Грег думал, что он уже закаленный боец, но сейчас сердце его бешено колотилось от волнения. В детстве он внимательно изучал подержанные журналы и книжки. До «Не трахай мне мозги», «Черта с два» и «Констебля Роззерблейда» он пытался рисовать других героев: Бульдога Драммонда, [63]Святого, [64]Секстона Блейка, [65]Бигглза [66]и…
54
55
57
59
60
61
62
63
64
65
66