— Вы закончили? — невозмутимо спросил он. — Это и есть ваш вопрос? Потому что в таком случае у меня имеется ответ.
— Да. Это мой вопрос.
— Прежде всего, все эти разговоры о вазэктомии и обрезании — дерьмо собачье, и я не буду мараться, отвечая на это. Ну хорошо. Вы и другие женщины считаете, что имеете право — неотчуждаемое право — делать со своим телом все, что вам угодно. Но я с этим не согласен и скажу почему. Вы когда-нибудь слышали о Джерри Льюисе?
— Конечно.
— Вы видели его телемарафон в пользу больных мышечной дистрофией?
— Ну… да, видела.
— Хорошо. Вот перед вами человек, который совершил финансовые чудеса ради борьбы с мышечной дистрофией, и все же существуют дети, больные этой болезнью. У них есть на это право? Разве у них есть право стать калеками?
— Это самая…
— У меня есть право заболеть раком?
— Это самая…
— А у моего отца было право умереть от удара? А у моей матери было право на сердечный приступ? Но с ними это случилось, и сейчас они мертвы.
— Это, без сомнения, самая…
— Я хочу сказать, что наши тела на самом деле не являются нашей собственностью. Если уж говорить об этом, то мы не владеем ими. Но если мы не имеем права выбирать, болеть ли нам этими ужасными болезнями и смертельными недугами, какое право имеете вы убивать живое существо, растущее внутри вашего тела?
— Это самая смехотворная речь, которую я когда-либо слышала за всю свою…
— Спасибо за звонок, Дженис. А теперь Дэвид из Тусона, штат Аризона, ждет, чтобы поговорить с ведущим. Дэвид?
— Привет, Артур, так здорово поговорить с вами, дружище, правда.
— Спасибо!
— Я обожаю ваше шоу и считаю, что наша страна нуждается в таких людях, как вы, которые не боятся говорить обо всем так, как оно есть. Я хочу сказать, что сыт по горло этими, ну, всеми этими либеральными ведущими ток-шоу, которые… думают, что всей этой чертовой страной должна управлять кучка педиков-коммунистов, которые… которые, гм… и, это самое, женщины! Они думают, представьте себе, что страной могут управлять женщины! То есть женщины вроде той, которая была у вас сегодня… как там ее? Та, которая ненавидит мужчин?
— Мелисса Картрайт.
— Ага, как будто женщины вроде нее могут управлять чертовой страной, то есть… не надо вешать мне лапшу на уши, ладно?
Энди самодовольно ухмыльнулся. Дэвид явно не блистал интеллектом, но он был типичным слушателем — другом, не противником, — и ему надо было дать зеленый свет.
— Вы совершенно правы, Дэвид. Вы держите руку на пульсе Америки, и я ценю ваш звонок. Пол из Андерсона, штат Калифорния, с чем вы звоните?
— Я слышал, вы получали угрозы убийства.
— Простите?
— Насколько я понимаю, вам угрожали смертью.
Это была правда; он до сих пор получал весьма неприятные письма. Но псевдоним и анонимность работы на радио защищали его.
— Да, это так. Существуют люди, которым не нравится то, что я делаю, и которые готовы убить меня за это. А что, вы один из них?
— А это вас волнует?
— Конечно, это меня волнует. Антиамериканские сумасшедшие, которые хотят убить меня за то, что я делаю? Разумеется, это волнует меня.
— Мне кажется, что вам не стоит тревожиться.
— Почему же, сэр?
— Потому что я не думаю, что вас убьют за то, что вы делаете. Я думаю, вас убьют за то, кем вы являетесь.
Волосы на затылке у Энди зашевелились, и он дрожащей рукой нажал на кнопку:
— Спокойной ночи, сэр, и не забывайте вовремя принимать свои лекарства. — Он тяжело вздохнул в микрофон. — Сегодня случайно не полнолуние, Таня?
Она засмеялась за своим стеклом.
— Таня, как вы знаете, мой исключительно талантливый продюсер, красавица и прекрасный человек. Понимаете? Вы видите, как хорошо я отношусь к женщинам? Итак, наш следующий звонок от женщины, и ее зовут Мэри. Как вы сегодня, Мэри?
— О… не слишком хорошо, Артур. — Говорила она тихо, дрожащим голосом, с придыханием.
Одна из его фанаток с личной проблемой. Артур поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.
— Во-первых, мне нужно, чтобы вы все рассказали, дорогая. Хорошо?
— Хо… рошо.
— А теперь расскажите мне, что случилось?
— Ну, я насчет своего парня. Он… он причинил мне сильную боль, Артур, и я просто не знаю…
— Физическую боль? Он ударил вас?
— О, нет-нет…
— Ну слава богу. Тогда в чем проблема, дорогая?
— Я не знаю. Я подумала, что вы сможете мне помочь. Я каждый день слушаю вашу передачу, и вы такой умный, такой… мудрый, вы знаете жизнь.