— Конечно. Я недвусмысленно дал понять администрации, что в течение некоторого времени мы не будем готовы к открытию.
— Долго готовы не будем. Так им и скажите.
— Также я намекнул, что на отделении, может статься, некая слабая форма инфекции, все под полным контролем, поэтому распространяться нет смысла, а вот рисковать здоровьем общественности не стоит. Лучше на некоторое время закрыть сюда доступ, не объявив официального карантина. Думаю, несколько ярких преграждающих лент в коридорах вполне хватит. Директор больницы сразу все уяснил. Ведь он отлично понимает то, что малейший намек на непорядок обернется открытой демонстрацией людей наподобие тех, что размахивали флагами перед входом. Неприятностей будет куда как больше. И администрация это знает. Директор даже принес извинения за недосмотр с указателями и пообещал наложить взыскание на виновника. Они пугаются при малейшем намеке на скандал.
— Рада услышать это, — смягчилась женщина.
— Какого черта вы сделали со мной? — попытался крикнуть Эрик, но голос прозвучал едва ли громче шепота.
— Хотите взглянуть на него? — поинтересовался мужской голос.
Женщина, чьи мысли были заняты другими, более насущными проблемами, а голос звучал так, словно она жует жвачку, задумчиво произнесла:
— Нет, не думаю. Не сейчас.
— Все же лучше осмотрите его. И отметьте в карточке, чтобы ни у кого не закралось подозрения, что вы пренебрегаете обязанностями.
— Конечно же, вы правы.
— Много времени не отнимет.
С гидравлическим вздохом кровать вместе с пациентом поплыла вниз. В поле зрения Эрика оказались верхушки стоящих по обе стороны от него кроватей. Обладатели мужского и женского голосов склонились над ним, и теперь Эрик смог их разглядеть. Он поднял руки настолько высоко, насколько это было возможно в его состоянии, и приветствовал их движениями пальцев; вышло похоже на то, как женщины сушат только что накрашенные лаком ногти.
Лысый мужчина с усами янтарного цвета сказал:
— Он был совершенно здоров, когда попал к нам. Но теперь, и это зафиксировано в медкарте, он уже прошел большую часть подготовительных процедур. Кто знает, может быть, ему найдется применение?
— Хорошо. Пока оставим его на этой стадии, — решила женщина, которая оказалась гораздо более привлекательной, чем, по мнению Эрика, она того заслуживала. — Кто следующий?
Кровать вознеслась в прежнее положение, внизу остался шелест бумаги. После краткой паузы мужчина произнес:
— Надо взглянуть на пациента из палаты Д-двенадцать.
— Что, проблемы?
— По-видимому, да. Мистер Джонетт один из первых обратился к нам самостоятельно, у него красная карточка, но сейчас он хочет получить доступ к своему банковскому счету.
— Ах вот как. Я подумаю об этом.
— Он ведь ваш пациент?
— Мой и доктора Мэллори. Мы ведем его вдвоем.
— Должно быть, вам очень приятно работать вместе, — сказал мужчина.
Эрик решил попытать счастья еще раз.
— А как же я? — попробовал крикнуть он, но вместо громкого возгласа вышел слабый стон. Такое чувство, что язык сморщился и ссохся, а рот превратился в громадную пещеру. — Я хочу есть. И пить. Пожалуйста.
— Доктор Стренгхейвер, неудивительно, что он голоден. Может, дадим ему немного питания, — предложил мужчина.
— Разрешаю, если вы считаете, что он того стоит. Но введите ему что-нибудь такое, что вы ему там колете, чтобы он вел себя тихо. Надо немного передохнуть и пожить спокойно.
Врачи отошли от кровати Эрика. Уже выходя из палаты, доктор Стренгхейвер спросила:
— Этот Джонетт. Я его несколько дней не видела. Как вы оцениваете его состояние? Как он продвигается?
— Очень хорошо, — ответил мужчина. — Как вам известно, случай чрезвычайно непростой. Просто замечательно сложный. Чудный пациент. Изумительный.
— Нет ли опасности частичного восстановления? Я немного обеспокоена. Во время последнего осмотра он выглядел несколько лучше, и я не нахожу этому объяснений.
— Нет. И сейчас вы в этом лично убедитесь. Просто временный сдвиг.
— Ах вот как. — Доктор Стренгхейвер была удовлетворена объяснениями.
Эрик попытался снова подать голос и взмолиться о помощи, но из горла вырвался лишь хрип, напоминающий предсмертное карканье ворона. Звук шагов врачей удалялся.
Через какое-то время кровать опустилась вновь. Над Эриком, слегка улыбаясь, склонилась молодая особа в медицинской форме салатного цвета. Улыбались только губы, а в глазах затаилась тревога, если не сказать хуже.
— Я — Кристабель из отдела ухода и комфорта, — представилась она. — Вы — счастливчик, сейчас я вас накормлю.
Пухлые девичьи руки кружили вокруг него, изменяя что-то в невидимых Эрику устройствах и его собственных частях тела. Он опять пытался заговорить и на этот раз издал столь жуткий звук, что и сам испугался, и девушку из отдела ухода всполошил.
— Что это, кашель? Или вы задыхаетесь?
Эрик умудрился еле заметно покачать головой. Он широко разинул рот и так приподнял правую руку, что смог пальцем указать на горло. И высунул совершенно сухой язык.
Кристабель непонимающе вскинула брови и тоже покачала головой.
— Гхххххааа!
Эрик схватил одну из колдовавших над его грудью рук и крепко сжал запястье девушки. Впился в ее глаза взглядом, изобразив самое трогательное выражение лица, вполне отдавая себе отчет в том, что на самом деле вид у него может быть весьма устрашающий. Постаравшись совладать с голосом, предпринял последнее усилие сложить непонятные звуки в членораздельное слово:
— Во-оы.
— Ах вот чего вы хотите. — Кристабель даже не сделала попытки вырвать руку. — Никаких инструкций относительно питья не получала. Мне поручили накормить вас и дать успокоительное, но о напитках не говорилось ни слова. — Свободной рукой девушка взяла планшет, прикрепленный в изножье кровати, просмотрела записи и даже показала ему. — Вот, можете сами убедиться. Тут сказано: никаких жидкостей.
Эрику показалось, что очертания стоящей рядом медсестры стали нечеткими, ее словно окутало легкое облачко тумана, и он понял: в глазах стоят слезы. Он смежил веки и отпустил запястье девушки.
Посланница отдела ухода и комфорта развернулась, пошла прочь и скрылась. Сразу после ее ухода Эрик почувствовал, как глубоко внутри шевельнулись семена теплого умиротворения, которые буквально пустили корни в его внутренностях, отсылая сытость и здоровье в каждую клеточку тела. Наконец-то слизистая оболочка рта хоть немного увлажнилась, и он заработал языком, пока рот не наполнился слюной. Эрик затих, расслабился и стал засыпать, скользнул за некий край и растворился в небытии. Или же небытие поглотило его.
На Эрика пристально смотрел уже знакомый человек — тот, который первым встретился ему под куполом.
— Итак, что нам известно о нем, Гендрикс? — спросила невидимая доктор Стренгхейвер, стоявшая в изголовье кровати.
Эрик выгнул шею назад, но подушка мешала, и ему не удалось увидеть женщину. Он видел лишь купол и верхушки высоких растений. С тех пор как он побывал тут в последний раз неведомо сколько дней назад, появилось много новых ярких бутонов. Сладкий и тяжелый, но отнюдь не неприятный запах, вероятно аромат распустившихся цветков, густым туманом висел в чистом теплом воздухе.
— Не так уж и мало, — ответил тот, кого доктор назвала Гендриксом. Под куполом метались грохочущие и одновременно странно приглушенные отзвуки громкого голоса доктора Стренгхейвер и высокого, пронзительного — мужского. — Эрик Джон Кондон ничего особенного собой не представляет. Имеет небольшой бизнес, занимается подержанными книгами, в основном из дома через Интернет. Ничего нелегального. И он сам, и его клиенты предпочитают оставаться анонимными. Только номера почтовых ящиков, и все. Умело налаживает весьма изобретательные неординарные финансовые отношения. Достаточно безопасен.
— Итак, по части бизнеса никаких тесных отношений. Ну а семья? Друзья?
— У него несколько давнишних друзей, в основном такие же беспутные, как и он сам, рассеянные по всей стране. Один из них здесь, наш пациент. Не совсем ясно, что между ними происходит. Думаю, Джонетта из палаты Д-двенадцать можно с большим успехом назвать нашим клиентом. Что касается семьи, мать Кондона умерла много лет назад, а умалишенный отец упрятан в сумасшедший дом в Солихалле.[61] Наш подопечный был женат, но детей нет. Жена бросила его и вместе со строителем-подрядчиком переехала в Австралию, в Брисбен, то есть укатила от Англии как можно дальше, так что скучать по нему явно не будет.