А потом до меня донесся тонкий, одинокий вой автомобильного гудка.
— Луи? — сказала она. И начала подниматься.
Вот что я узнал об этом позднее. Луис Робсон работал менеджером в строительной компании и ездил на «мерседесе», а она была ученицей кассира в супермаркете. Как она умудрилась вбить себе в голову, что он бросит жену и сбежит с ней, — это одна из вечных загадок вроде той, почему старые машины ездят лучше после мойки и покраски. Должно быть, как-то раз он пообещал ей нечто подобное, и она прокручивала его слова в памяти снова и снова. Наконец однажды вечером он велел ей ждать его с упакованными чемоданами и готовым к отправке прощальным письмом. Она должна была встретиться с ним на стройке его компании неподалеку от нового шоссе; он сказал, что подъедет и просигналит о том, что все в порядке, автомобильным гудком. Но ей пришлось ждать этого сигнала очень долго — когда она пришла на стройку, он уже ждал ее там в темноте с гаечным ключом. Он бросил ее, еще живую, но без сознания, в опалубку для опоры моста, которую наутро должны были залить бетоном, отправил туда же ее дешевый чемодан и опустил приготовленное ею письмо в почтовый ящик, не догадываясь о том, что в нем упоминается его имя. Это произошло пять лет назад.
Не знаю, может быть, ее просто привлек сигнал, а может быть, в темной, кишащей червями яме, в которую превратилось ее сознание, осталось место для чего-то еще, кроме этой навязчивой идеи. Она неуклюже выпрямилась и, словно покинутый корабль, дрейфующий к далекому маяку, направилась туда, откуда раздавался сигнал сирены.
Когда она вышла на дорогу, ковш снегоочистителя ударил ее.
Ее разорвало на кусочки, как глазное яблоко в вакууме, ковш и ветровое стекло снегоочистителя забрызгало чем-то липким, как смола, и вонючим, как нечистоты. Клочки гнилой кожи разлетелись в радиусе ста ярдов и дождем посыпались на снег с негромкими шлепками. Она была полностью уничтожена, останки ее невозможно было собрать так, чтобы получилось хоть что-то, отдаленно напоминающее человеческое тело. Машина остановилась, и я увидел вылезающих из нее людей в ярко-оранжевых жилетах, удивленных, не понимающих, что произошло, и я с трудом встал на колени и замахал руками над головой.
— С вами кто-нибудь есть? — спросили они меня, когда все мы оказались внутри, и мне дали термокружку с огненным кофе. — Здесь никого не было?
Я сказал им, что заметил какую-то птицу, врезавшуюся в ковш, и все произошло так быстро, что никто не смог придумать лучшего объяснения. Они назвали мне свои имена — те, что были написаны на кружках в хижине, которую они были вынуждены временно покинуть. Я сказал, что больше никого не видел. Тогда один из рабочих спросил меня, давно ли я иду по дороге, и я ответил, что целую вечность.
— Знаете, полиция вмешалась и закрыла дорогу до утра, — сказал рабочий. — Мы не собирались выезжать, но кто-то расслышал ваш сигнал, когда ветер на минуту перестал выть. Вы хоть понимаете, как вам повезло?
Я поднял голову от дымящегося кофе. Нас качнуло — огромные колеса с цепями начали превращать снег в грязь, мы разворачивались, направляясь на базу, и кто-то уперся рукой в переднее сиденье, чтобы не упасть. Когда прекратится снегопад, они найдут Мика и Дэвида, но я скажу, что в первый раз их вижу и ничего о них не знаю. Действительно, понимал ли я, как мне повезло?
— Нет, — ответил я. — Думаю, что нет.
Пер. О. Ратниковой
АЛЕКС КИРОБА
Распад личности
Алекс Кироба родом из Лос-Анджелеса. Он дважды публиковал свои произведения в литературном журнале «West/Word», издаваемом на курсах писательского мастерства Калифорнийского университета. Недолгое время Кирова состоял в религиозной секте, руководители которой пытались убедить его, что в одной из предыдущих жизней он был Эдгаром Алланом По. Писатель утверждает, что на него оказали большое влияние произведения Камю, Достоевского, Оруэлла и Чарльза Буковски.
«Жизнь у меня до того скучная, — жалуется Кирова, — что меня развлекает даже чтение фамилий в телефонной книге».
В настоящее время он работает над своим первым романом.
Алекс Кирова признается: «Я, конечно, не Клайв Баркер или Рэмси Кэмпбелл, но кое-что смыслю в хорроре». И это смелое заявление находит подтверждение в представленном ниже душераздирающем рассказе о распаде личности.