Однажды поселившись у Джефа в голове, мысль быстро укоренилась. До этого момента он смотрел на бледно-желтые и костяного цвета утесы на фоне невозможно синего неба с восхищением; пляж был мечтой о покое и уединении, Эдеме со своей собственной Евой; ласково плескавшееся море казалось теплой, успокаивающей ванной, простирающейся до горизонта. Но теперь место стало так похоже на мыс Греко. За исключением того, что в Греко был путь к морю по суше, а здесь…
Северный конец пляжа был во многом похож на южный, единственная разница была в том, что здесь из воды торчал огромный зубец скалы. Джеф разделся, доплыл до него, осознавая, что здесь намного глубже, чем в лагуне вдоль пляжа. Но расстояние было всего лишь тридцать футов или около того, так что беспокоиться было не о чем. И здесь в основании вздымающейся скалы было множество выступов, на которые можно легко опереться руками и ногами. Он вылез из воды на крошечный уступ, вскарабкался чуть выше (но не слишком высоко), сел на другой уступ, болтая ногами, и позвал Гвен. Собственный голос удивил его, потому что показался странно слабым и запыхавшимся. Однако скалы подхватили его, усилили и передали дальше. Его крик долетел до Гвен, где та плескалась на мелководье; она определила, откуда доносился голос, и встала. Она помахала ему, и он залюбовался ее телом, задорно торчащими грудками, она стояла, не стыдясь наготы, как прелестная средиземноморская нимфа. «Афродита, выходящая из пучины волн».
Он взглянул вниз на воду и тотчас ощутил головокружение от одного ее вида: она накатывала на скалу и спокойно стекала вниз по намытым каменным впадинам, вся как непрерывное течение и сверкающее движение; желудок Джефа тотчас решил последовать ее примеру и, казалось, готов был уже свободно захлюпать у него внутри. Проклятие этому страху! В кого он превратился, поднявшись всего на восемь-девять футов над водой? Эдак дойдет до того, что его затошнит, когда он встанет на ковер потолще!
Он встал, ухнул и прыгнул в воду.
Погрузившись в прохладную жидкую синеву, он вынырнул на поверхность и яростно поплыл к берегу. Доплыв, он лег в полосе прибоя, сердце гулко ухало, мощными толчками прогоняя кровь по телу. Это была малость, которая по силам десятилетнему ребенку, но ему она стоила огромных усилий. И это была победа!
Ликуя, он встал, бросился бежать по пляжу, упал в теплую мелкую воду, как раз когда Гвен выходила из моря. Когда он нес ее обратно, она смеялась, брызгала на него и наконец покорилась его объятиям. Ее ноги обвились вокруг него; и там, где волны накатывали на песок, они были нежными, потом неистово страстными, а когда все закончилось, море успокоило их жар и мягко укачивало, медленно растворяя их страсть…
Около четырех часов они поели, совсем немного. Есть не хотелось; солнце слишком припекало; тишина, чарующая вначале, теперь обернулась тягучей, выжженной солнцем монотонностью, что била по ушам еще сильнее, чем городской шум. И запах. Когда легкий бриз с моря поворачивал в определенном направлении, он приносил с собой отвратительную вонь.
Чтобы обеспечить тень, Джеф соорудил тент между ломких, отшлифованных ветвей старого дерева, наполовину вымытого из толщи песка, натянув на раму из стеблей прибившегося к берегу бамбука свою рубашку, брюки и большое пляжное полотенце. В этом импровизированном вигваме они расстелили одеяло и спрятались от беспощадного солнца. Но как только запах принесло снова, Джеф выполз из скудной тени, встал и, заслонив глаза от солнца, посмотрел вдоль линии утесов.
— Он идет оттуда, — констатировал он, указывая на них.
Гвен встала рядом.
— Я думала, ты уже разведал, — сказала она.
— Я ходил вдоль воды, — ответил он, медленно кивая. — Не вдоль подножия скал. Они на самом-то деле не выглядят слишком безопасными, в некоторых местах прилично нависают. Но если ты посмотришь туда, куда я показываю, — там, где утесы пониже, — видишь, вода поблескивает?
— Источник? — Она посмотрела на него. — Водопад?
— Водопад вряд ли, — возразил он. — Вода скорее сочится, чем падает. Но что это течет? Я полагаю, родники не воняют, а?
Гвен наморщила нос.
— Думаешь, канализация?
— Фу! — сказал он. — Но по крайней мере это объяснило бы, почему здесь больше никого нет. Пойду-ка взгляну.
Она последовала за ним до места, где в цепи утесов была расщелина. Разогретые на солнце, здесь, в тени, они слегка дрожали. Они надели купальные костюмы просто из соображений приличия, на случай, если мимо будет проходить лодка, но теперь они обхватили себя за плечи, поскольку холод сырого камня вытягивал из них накопленный на солнце жар и вызывал мурашки. Там, под нависающей скалой, в галечнике они обнаружили озерцо, образовавшееся из жидкости, что постоянно стекала сверху. Вне всякого сомнения, озерцо и было источником смрада. Его вода была темной, мутной, абсолютно непрозрачной. Если в ней и скрывалось что-нибудь, то это невозможно было увидеть.
Что касается водопада, высоко на утесе он раздваивался и потом стекал двумя ручейками, один из которых был совсем тонкой струйкой. Наклонившись над озерцом в его самом узком месте, Джеф набрал в пригоршню немного воды из ручейка. Он понюхал жидкость, потом покачал головой.
— Вода чистая, — констатировал он. — Воняет само озерцо.
— Или что-то за ним? — Гвен заглянула за озерцо, в темноту грота.
Джеф поднял камень, швырнул его в темноту и безмолвие. Стук от падения камня отразился эхом, и через мгновение…
Мухи! Мухи тучей вылетели из пещеры, заставив Джефа и Гвен с визгом спасаться бегством к морю. Гвен посчастливилось избежать телесных повреждений, а Джефа ужалили дважды; океан был их спасением, защитившим их, когда мухи разлетелись или вернулись на свое смердящее гнездовье.
После мрачного, мерзкого озерца море было прохладным и освежающим. Бормоча проклятия, Джеф стоял на мелководье, пока Гвен выдавливала жала из его правого плеча и омывала их соленой водой. Когда она закончила, он сказал со злобой:
— Задолбало меня это место! Чем скорее грек вернется, тем лучше.
Его слова прозвучали, как заклинание. Вытираясь, они услышали рев лодочного мотора, услышали, как Сперос замедлил ход, и минутой позже нос его лодки вошел в пролив между скалой и грядой утесов. Но вместо того чтобы причалить, он оставался на мелководье.
— Привет, — произнес он в своей дурацкой манере.
— Ты рановато, — отозвался Джеф. И про себя добавил: «Слава богу!»
— Да, рановато, — повторил Сперос. — Но я имею проблемы. — Он развел руками.
Гвен натянула платье, убрала оставшиеся вещи и спустилась к кромке воды вместе с Джефом.
— Проблемы? — переспросила она слегка неуверенным голосом.
— Лодка, — ответил он и указал в открытое чрево качающейся на воде посудины, которое им не было видно. — Я натолкался в скала, когда выходил Ахлади. Это о'кей, но… — И он снова сделал этот знак, покачав рукой с растопыренными пальцами ладонью вниз. Его лицо, однако, оставалось невозмутимым.
Джеф посмотрел на Гвен, потом опять на Спероса.
— Ты хочешь сказать, это опасно?
— Для троих людей — опасно. Может быть. — Грек пожал плечами. — Я думаю, я заберу сначала леди. Если о'кей, я вернусь. Если плохо, я находить другой лодка.
— Ты не можешь забрать нас обоих? — У Джефа вытянулось лицо.
Сперос покачал головой.
— Может быть большой проблема, — ответил он.
Джеф кивнул.
— О'кей, — сказал он Гвен. — Отправляйся налегке. Оставь все эти вещи здесь, чтобы лодка была легче. — И повернулся к Сперосу: — Ты можешь подойти немного ближе?