Даже когда разводился, когда пытался выдавить из своей жизни любое воспоминание о ней, где-то глубоко внутри сидела уверенность в том, что все наладится.
А сейчас понял. Конец. Так близок и так очевиден, что даже в глазах темнеет от осознания.
— Никогда, — Маринка поправляет волосы и, обернувшись, громко и, как мне кажется, радостно вскликивает, — а вот и мой автобус. Пока, Сереж! Хороших тебе выходных!
Мгновение — и ее уже нет рядом со мной. Легко взлетает по ступенькам внутрь салона, занимает место у окна, еще раз машет на прощание и отворачивается. Так, словно меня больше не существует.
А я стою и как дурак смотрю вслед, и впервые в жизни не знаю, что дальше делать
Глава 4
Домой я вернулся злой. Хорохорился, настраивал себя на то, что на фиг мне не сдалась эта Марина. Пусть катится к своему клоуну, с которым легко и просто. Я не пропаду, и уж точно один не останусь. Пальцами щелкнуть и все — толпа желающих утешить набежит. Выберу себе девку новую. Молодую. Скромную. Что бы ни с кем кроме меня никогда и нигде. Женюсь. Справлю такую свадьбу, что даже в новостях покажут. Тут же заделаю ей ребенка, и будет у нас все замечательно.
А бывшая жена будет завистью давиться, рядом со своим неудачником. Тоже мне принцесса! Думает убиваться из-за нее буду? Нет, не буду! Даже не подумаю. И вспоминать больше не стану.
Все свободна.
Хорошо быть решительным. Сказал, как отрезал. Только, к сожалению, в отношениях это так не работает. Я не мог о ней не думать. Просто не мог. Ложился спать — проигрывал в голове наш диалог, что надо было сказать, как сказать. Вставал — снова в голове она. Душили воспоминания о наших совместных пробуждениях. Когда она теплая, сонная, лезла ко мне под бок. Или как смеялась, когда пытался поцеловать ее в шею небритой физиономией.
Проклятье. Мне этого не хватает.
С каждым днем. Все больше и больше. И уже кажется, что вижу ее в лицах прохожих, в облаках плывущих по весеннему небу, в отражениях витрин. Я все еще жду, что она позвонит, скажет, что ошиблась и хочет вернуться. Я бы ее принял. Ни слова бы не сказал, просто принял. Потому что без нее никак. Не дышится.
Я не могу переключиться с мысли, как она там с ним. Он ее обнимает? Целует? Они спят вместе?
Конечно спят. Взрослые люди. Но так хочется думать, что между ними ничего нет. Просто разговоры. Что она до сих пор только моя.
Я не знал, что от ревности может быт настолько больно.
Идиот.
Периоды злости сменялись апатией, когда не хотелось ничего. Я то был готов крушить весь мир, а то запирался дома, чтобы просто сидеть, смотреть в стену, думать, вспоминать. Мечтать. Да-да, я мечтал, как сопливый ребенок, о том, что сейчас дверь распахнется и войдет она, такая счастливая, с улыбкой, сияющими глазами и скажет, что остается, что хочет быть только со мной.
Невыносимо.
Я не выдержал. Наплевал на гордость, на мужское самолюбие, вообще на все и, как побитый пес, пополз к ней. Приехал к цветочному магазину за два часа до закрытия и все это время просидел в машине, наблюдая за тем, как Марина словно пчелка вьется вокруг роз, лилий и хризантем. Как обслуживает покупателей. Как улыбается.
Меня просто завораживала ее задумчивая улыбка. Такое чувство, будто она тоже о чем-то мечтала. Пусть это самонадеянно, но мне хотелось думать, что эти мечты обо мне.
А еще, она больше не блондинка. Покрасилась в темный-шоколад. Почему-то это убивает.
Когда она выходит на улицу, я сигналю фарами, привлекая к себе внимание. Марина выныривает из своей блаженной задумчивости, тут же становится серьезной, как-то раздраженно качает головой и идет к машине.
Открывает дверцу и садится на соседнее сиденье.
— Что опять, Сереж? — спрашивает устало, и сколько я не вглядываюсь не могу найти и тени той улыбки, что не сходила с ее губ, но протяжении последних двух часов, — Мы вроде уже поговорили и все выяснили.
— Не все, — я просто так отступать не собираюсь.
— Ну что еще?
— Вернись, пожалуйста.
— Ты издеваешься, да? — интересуется аккуратно, будто общается с агрессивным слабоумным.
— Не могу без тебя, понимаешь? — голос садится от волнения, — прихожу домой и на стены бросаюсь от одиночества.
— Так пригласи к себе Юлю. Или кого-нибудь еще.
— Я не могу. Не хочу. Мне ты нужна.
Марина сокрушенно качает головой.
— Ковалев, ты пьян? Вроде нет. Болен? Тоже не похоже. Я не пойму, к чему ты завел этот разговор и на что рассчитываешь.
— На то, что ты простишь меня и вернешься.
— Прощу? А тебе разве нужно мое прощение.
Я внезапно понимаю, что за все это время так и не извинился, не признался, что был неправ, что сожалею о том, что делал ей больно.