и с ним неладно:
он увлечён сочиненьем стихов,
И это взрослым досадно.
«Ну, не Верлен… Ну, не Рембо».
«Поэтом стать тебе слабо».
«Ты наловчился – но ведь ловкий трюк
Ещё не есть поэзия, мой друг…
Уж лучше бы классическим стихом писать ты научился!»
Соседи вторят им: «Вот-вот —
Блажь детская. Она пройдёт!»
Но Ленский чувствует себя в ударе,
Стихам подыгрывая на гитаре, —
Каждый стих не то рэп, а не то – недорэп:
Ведь он не Верлен, не Рембо.
А Ленский с Ольгой спит; и любит его Ольга.
Обоим только по семнадцать лет.
Он пишет ей нелепые признанья.
Представьте, я храню их до сих пор —
Они мне нравятся, смешны, наивны…
Но не только.
В них сладкая печаль о том, что так прекрасно
Казалось нам в былые наши годы,
Высокопарность клятв, слов нежных неуклюжесть,
Немыслимость посылов, их безумство, —
Что уксус разума, на прожитом настоян,
Зальёт перебродившим сожаленьем, —
Смешны анафоры, гиперболы раздуты,
А уж метафоры… от них – зубовный скрежет.
А ведь казалось, сладкие слова так нежат,
Как будто всё вокруг – ничто, и лишь любовь
Одна царит повсюду, и её лишь
Мы слышим нежный шепот, и читаем
Стихи… грассируя и с жутким придыханьем.
И всё ж уста слова лепили, как статуи…
«Люблю тебя, Ольга, люблю!»
(Так начинаются
Почти все послания Ленского.)
«Люблю тебя я, как безумец / своё безумье любит. / Каждый миг любого дня / одна ты в сердце у меня. / По крышам ли брожу – гляжу ли на луну – / а вижу лишь тебя, тебя одну. / Я облаков касаюсь головой – / и тут передо мною образ твой… / Как помню я счастливые деньки, / Когда мы бегали наперегонки…»
(Как неправа была его родня, за дурновкусие его браня. Преуменьшать достоинства детей – для взрослых это из любимейших затей. А уж подростков… что там говорить – уж тут родители готовы во всю прыть… Вообще-то он владел классическим стихом и с творчеством Рембо неплохо был знаком.)
«…в том нашем садике счастливом у реки, / – ещё тогда все детские мечты сводились к нежному, пугающему: «ты!» / О суть существованья моего, / – как нетерпенья пылко естество! / Живу тобой, как пьяница вином, / Как для поэта жизнь в стихе одном, / так для меня: люблю!.. / и знаю только, что умру, / коль нам расстаться суждено».
Он шлёт ей письма на бумаге,
Иль в сообщеньях электронных
иль в смс – такой вид связи, да,
ещё чрезмерно дорог был тогда,
В 2006-м…
Куда приятней и дороже
все нежные слова шептать, на Ольгиной подушке лёжа,
Вдыхая аромат девичьей кожи,
А между ног – как будто бабочек полёт…
Над головой – мансарды низкий потолок,
Так душно, и жара не в прок,
И снова слиться жаждут оба…
А ниже этажом живёт Татьяна.
Ей минуло четырнадцать. Она
В толстенные романы влюблена,
Читает их запоем и читает
читает
читает читает читает читает
запоем читает запоем читает
запоем читает
читает запоем
читает читает читает
сестер Бронте, Джейн Остин, Золя, Бориса Виана, Арагона, Шекспира,
«Гордость и предубеждение»,
«Грозовой перевал»,
«Пену дней»,
«Дамское счастье»,
«Ромео и Джульетту»,
«Унесённых ветром»,
и др.
Кто бы ещё это всё прочитал.
Всего такого начитавшись, девушка мечтает
О трепетной любви мужской – и вот,
Присматриваясь, словно размышляет:
Да кто ж ей сердце наконец-то разобьёт?!
К Татьяне чувствую живейший интерес:
Ведь старомодный вкус девиц – не для повес!
Её запрос, как видите, не мал:
Каков же он, Татьянин идеал?
Он не любезен и слегка жесток,
И романтичен, испытал злой рок,
И потому лишь поначалу строг:
Но, только увидав Татьяну, сразу он
Взволнован, скажем даже – вдохновлён
И добродетелью её, и красотою,
И сам смущён, что уж в неё влюблён.
Но пусть любовь их станет непростою —
Препятствия, и приключенья, и обман:
К примеру, пусть будет и другой мужчина…
Сперва казалось ей: какой он милый, и тут он захотел её взять силой; но не успел злодей наделать чёрных дел: осталась девственною плева, и хоть оторван поясок, но обнажившийся сосок прикрыл поспешною рукой её спаситель in extremis, – тот самый, что суров и строг; и вот её ведёт он в ЗАГС ликуя – а добродетельность Татьяны торжествует, и лживый посрамлён порок,
Но тут
Как раз вмешался рок
Как! Он женат…
(Конечно, уж давно и несчастливо —
Иначе нечего тут и воображать:
Татьяна быть должна его любовью первой,