Он повернулся ко мне:
— Надо остановить кровь и закрыть рану.
Архипов схватил кончик моего шарфа и, быстро помяв его пальцами, отпустил.
— Не то.
— Галстук! — подсказал я.
Сыщик быстро сорвал с себя галстук и склонился над женщиной.
— Подержите ей голову.
Я обогнул сыщика, оттеснил любопытствующего дворника и просунул руку под затылок несчастной.
— Аккуратно! — скомандовал Архипов.
Я поднял голову повыше, и сыщик быстро обмотал шею. Серый галстук тут же набух кровью.
— Артерия, — сказал я.
— Вижу, — кивнул сыщик. — Плохо. Не спасем.
Женщина вдруг открыла глаза. Взгляд ее был пуст и сер. Она с трудом подняла пухлую вялую руку и поднесла ее к шее.
— Не двигайтесь, — сказал ей Архипов, пытаясь промокнуть кровь уголком кружевной салфетки, которую хозяйки обычно днем кладут на подушки.
Я повернулся к дворнику:
— Врач поблизости есть? Срочно зови! Или беги в часть, вызывай карету «Скорой помощи»!
В этот момент женщина вдруг вцепилась рукой в галстук и попыталась его сорвать. Я перехватил ее руку и прижал к кровати. В горле самоубийцы забулькало, побелевшие губы шевельнулись, но женщина тут же захрипела и, закатив глаза до белков, закашляла кровью.
— Это агония, — пробормотал Архипов, удерживая бесполезный галстук на ране. Потом он отпустил руки и устало повернулся ко мне.
Дворник привел доктора, когда все уже кончилось. Мы с Архиповым мыли руки в ванной комнате и слушали объяснения городового.
— Воды попросила! Я пошел, принес. Она же тихая такая лежала.
— Так, — сухо прервал его Архипов, подворачивая окровавленные манжеты.
— Выпила и говорит, открой, мол, форточку, душно…
— Дальше.
— Пошел открывать, значит. Слышу — звон. Я повернулся — а она уже себя режет. Ну, я и закричал «караул».
— Здравствуйте, господа, — кивнул доктор — высокий человек с усталым лицом и темными кругами под глазами. — Как я понимаю, уже слишком поздно?
Архипов кивнул.
— Мне… можно взглянуть? — спросил доктор. — Понадобится мое заключение?
— Прошу вас, — ответил Захар Борисович и снова повернулся к городовому: — А что ж ты сам кровь не остановил, балда? Или вас этому не учат?
— Растерялся, — развел руками тот.
Я пошел в спальню. Доктор с усталым лицом пытался нащупать пульс. Покачав головой, он расстегнул пальто и достал из кармана пиджака стетоскоп. Приставил его к неподвижной груди, выбрав место, где не было крови.
— Знали ее? — спросил я.
— Едва. Обычная семья. Имен не помню. Был тут только раз, с консультацией по поводу бесплодия мужа.
— Понятно.
В дверном проеме показался Архипов.
— Гиляровский, — позвал он.
Я вышел в гостиную и снова посмотрел на тело, укрытое на диване гардиной.
— С утра крошки во рту не было, — сказал устало сыщик. — Пойдете со мной? Перекусим поблизости.
— Пойду.
Мы спустились по лестнице. Внизу уже стояла группка жильцов, обсуждавших происшествие. Архипов ускорил шаг, мы быстро прошли мимо жильцов и оказались на улице. Было всего четыре или полпятого, но уже начало темнеть. Городовой у входной двери вытянулся во фрунт. Архипов махнул ему рукой, поднял воротник и натянул перчатки.
Мы прошли недалеко, свернули за угол и спустились на несколько ступеней вниз. Архипов толкнул тяжелую дверь, и на меня пахнуло табачным дымом, кислым запахом и крепким пивным духом. Мы попали в небольшую комнату с водочным буфетом, за стойкой которого виднелся вход в трактир. Сыщик дальше не пошел, а встал у буфета и заказал себе водки.
— Я выпью, — сообщил он мне. — Будете?
— Да.
Мне действительно захотелось выпить после того, что произошло. Буфетчик, рыжий мужичонка с неровно подстриженной бородой, поставил передо мной рюмку и налил из бутылки с казенной белой этикеткой. Мы молча выпили и закусили из стоявших тут же глубоких тарелок с квашеной капустой, солеными огурцами и мочеными яблоками. Закуски выставлялись бесплатно.
Архипов кивнул в сторону трактирного зала:
— Тут он и сидел.
— Кто?
— Ее муж.
— Пойдем туда? — спросил я.
— Хотите?
Я пожал плечами. Что мне там смотреть? Трактир как трактир. Тем более что меня интересовало совсем другое.
— Не очень.
— Тогда постоим здесь. Не против? — сказал Архипов.
— Нет.
Мы заказали еще по одной рюмке. После нее тело наконец расслабилось и напряжение немного отступило.
— Захар Борисович, — сказал я. — Вы сейчас можете отвлечься и поговорить про то дело в Купеческом клубе?