- Как моя прабабушка, - мрачно кивнул доктор. Без бороды он выглядел лет на двадцать моложе. - Леночка, милая, право человека на смерть записано в Конституции, о чем ты знаешь не хуже меня. Ты сама выбрала эвтанастику, никто за уши не тянул. Подумай - не стоит ли бросить сразу?
Лена взяла салфетку из вазы и стала промокать слезы. Тушь размазалась, потекла по лицу.
- Но почему... почему именно сейчас? - сдавленно спросила она. - Здесь, в ресторане... свечи...
- Вино, красивая девушка, влюбленная по уши... - продолжил доктор. - И тут же камера смерти. Контраст. Я до последнего колебался. Если бы он отказался сейчас, попросил отсрочки, хотя бы на пять минут, я бы всадил ему нембасил и спящего отправил в санаторий. Номер в "Гималайской долине" забронирован со вчерашнего дня. Обе фирмы согласились поделить расходы.
- А он пошел сразу...
- Да. Он действительно хотел умереть. Знаешь, многие кажутся полностью уверенными, решительными, но когда дело доходит до камеры... Три четверти выходят с другой стороны и счастливо доживают до старости. Для них это даже полезный опыт. - Он осторожно снял расхристанный парик и окончательно превратился из доброго пожилого профессора в сухопарого человека средних лет с большими залысинами.
- Это неправильно... - несмотря на все усилия сдержаться, Елена снова всхлипнула. - Так не должно быть!
- Кто ты такая, чтобы решать за него? - доктор стремительно встал на ноги, подошел к девушке и вздернул ее голову за подбородок, так что та была принуждена посмотреть ему в глаза. Ее нос распух и покраснел. - Он взрослый человек, он имеет право умереть по собственному выбору. Он дурак, да - мне его заказали сразу две фирмы! Думаешь, я с каждым клиентом общаюсь вот так, в дорогущем ресторане? Черта с два! Этот гениальный молодчик был им так нужен, что они согласились вскладчину оплатить мои услуги, включая расходы. Они были готовы на все, пусть бы он даже ушел к конкуренту - потом бы переманили. Ему могли обеспечить райские условия, лишь бы работал в свое удовольствие. Он знал это, к нему много раз подкатывались. Но он предпочел уйти. Его право!
Доктор отпустил подбородок девушки и стал задумчиво ходить по комнате.
- Иногда я думаю, что легкость смерти действительно играет плохую роль. Но что, лучше держать людей на этом свете силком? Было такое. Отсюда два шага до рабства и прочих прелестей. Сначала ты не имеешь права умереть, потом - высказываться вслух, потом - переезжать... Человек либо свободен, либо нет.
- Вы пытаетесь убедить себя, - упрямо сказала Елена. - А сами не верите...
- Возможно, - неожиданно легко согласился доктор. - Но я знаю другое. За последние пятнадцать лет я проконсультировал больше трехсот пятидесяти человек.
Пропустил же всего восемнадцать. Этот, - он мотнул головой в сторону морт-камеры, - девятнадцатый. Если бы не я, половина клиентов бросились бы под колеса или проглотили лошадиную дозу снотворного. - Он снова уселся за стол. - Что лучше - оставить потенциального самоубийцу наедине с собой или попытаться спасти?
- Я знаю, доктор, - Елена уже справилась с собой. - Нам все это рассказывали.
Простите. Просто... просто...
- Я знаю, - мягко сказал доктор. - Когда-то сам прошел через это. Ты, кстати, превосходно играла, мои поздравления. Твоей вины в его смерти нет. - В его голове всплыла последняя фраза Виктора. - Да, просто тяжелый случай... Что ты решила со специализацией?
- Я продолжу, - девушка гордо вскинула голову. - Я хочу спасать людей.
- Хорошо, - доктор достал из кармана пластинку и прижал к зеленому треугольнику палец. - Я ставлю тебе зачет. Передай куратору, чтобы связался со мной по поводу остальных студентов. - Он передал пластиковую карточку Елене. - Не хочешь пообедать как следует? Все это, - доктор обвел рукой стол, - уже оплачено, а ты почти ничего не ела.
- Спасибо, доктор, - мотнула она головой. - Я лучше пойду. - Елена взяла в руки сумочку и нетвердым шагом направилась к выходу из кабинета. До свидания.
- До свидания, Леночка, - кивнул ей доктор. - Привет отцу.
Дверь глухо хлопнула, и он остался один. Наполовину оплывшие свечи тускло мерцали на его серебряном браслете. Подумав, доктор открыл дело и ткнул пальцем в несколько точек на экране. Вспыхнул и медленно угас кровавый штамп.
"Доктор Макутагава Синх, дипломированный палач. Исход отрицательный. Отчет прилагается."
Он погасил экран и задумался. Нет, он сделал все что мог. Просто тяжелый случай.
Доктор хмыкнул, насадил на вилку кальмара по-зунгабски и стал неторопливо жевать, прихлебывая из бокала. Вино и в самом деле было замечательным.
Испокон веков все тираны больше всего ненавидели людей, самовольно уходивших из-под их власти над жизнью и смертью. Право распоряжаться жизнью и смертью стало неотъемлемым правом господина. И люди уверовали в этот фетишизм, поддержанный христианской церковью.
Иван Ефремов. "Час быка"