Но посмотреть при этом в глаза Солодову не удалось. Его взор, по непонятной для него самого причине, вдруг устремился вовсе не в глаза, куда следовало по логике тоста, а направился на грудь, на две расстёгнутые верхние пуговки блузки, на золотую цепочку, которая покоилась на нежно-розовой коже девушки. Что касалось верхних пуговиц блузки, то в один миг у Солодова в голове сформулировалась чёткая мысль: «Они декоративные, они никак не смогут застегнуться, даже если с усилием попытаться стянуть края блузки, хотя размер груди не очень большой, два маленьких аккуратных полушария симпатично уложены в лифчик, кружевной край которого был заметен, если присмотреться».
- Спасибо, - сказала Альмана, выпила глоток и улыбнулась. - Значит, пьём за глаза, а смотрим при этом...
- Ты мне вся понравилась, - уверенно ответил Солодов. - Спортом, наверное, занимаешься?
- О нет, только не спортом. Просто я такая получилась сама по себе. Никакого спорта и не надо. Сама себе не нравлюсь. Длинная и тощая. Хотелось бы мне быть чуть меньше ростом и чуть полнее. Но, судьба распорядилась так.
Солодов не поверил. Наверное, целыми днями на фитнессе пропадает, - подумал он, - ножки-то вон какие точёные, а мне тут заливает, типа скромничает, мол, никакого спорта, прибедняется, кокетничает.
- Я бы не сказал, что ты длинная и тощая, - произнёс он вслух, - у тебя красивая фигура, спортивное телосложение.
- Нравятся спортсменки?
- Ну, как сказать, смотря какие спортсменки. Гимнастки нравятся, фигуристки. Короче, все, кто постройнее. Вот штангистки или боксёрки не очень. А вообще думаю, что девушке спорт не мешает.
Она выпила ещё глоток вина и задумалась.
Ему снова захотелось её сфотографировать. Он достал телефон и уже не стал спрашивать разрешения, просто делал снимки и сохранял их. Альмана получалась разной, то грустной, то вдруг удостаивала его взором внимательных глаз, то вдруг улыбалась, подыгрывая в этой игре в фотографа и модель.
- Трудно поверить, что ты никогда не занималась спортом, - говорил он, - такая вся стройненькая, такая ладная, спортивная.
- Глупое занятие - спорт, - отвечала она, - пустая трата времени и сил. И ради чего? Развиваются группы мышц, которые женщинам не к лицу. Они становятся мужеподобными. Когда говоришь, что я спортивная, то не думай, что я буду в восторге. Это звучит для меня почти как оскорбление.
«А самой-то нравится, - думал Солодов, - всем знакомым девчонкам нравилось, когда их называли спортивными».
- Хорошо, не буду, - сказал он вслух, - не буду о спорте. Расскажи мне лучше о дизайне. О своей работе.
- О дизайне в двух словах не расскажешь.
- Расскажи не в двух.
- Это будет долго и не интересно. Плохая из меня рассказчица. Я слушать люблю. Вот если бы ты что-нибудь рассказал, я бы послушала с удовольствием. Ты вот спрашивал, с кем я пришла, и я ответила. А ты, с кем ты пришёл в клуб?
- Один, - нехотя ответил Солодов.
- Странно. Хотя, понятно. Девушки нет у тебя, и ты в поисках. Бродишь по клубам в надежде встретить и познакомиться с какой-нибудь.... А вот интересно, с какой девушкой ты бы хотел познакомиться? А, поняла, тебе нужна спортсменка.
- Не обязательно. Пусть и не спортсменка...
- Лишь бы готовить умела, - неожиданно для Солодова она произнесла его мысль слово в слово.
Да, он именно так и подумал, но счёл такую мысль слишком уж банальной, поэтому попытался придумать что-то более оригинальное, чем стереотип о «готовить умела». Но Альмана его опередила на доли секунды.
- Не обязательно готовить умела, - отказался он от своей мысли, - просто хотелось, хочется...
- Чтобы девушка была хорошей, - вновь перебила Альмана.
- Ты, прямо, всё знаешь, - признался он с удивлением.
- Опыт, - скромно заметила она и спросила: - Ну, а какая в твоём понимании должна быть хорошая девушка?
- Как ты, - выпалил он, испытывая определённое наслаждение от того, что может откровенно беседовать с такой опытной взрослой женщиной, которая практически читает его мысли, а значит, скрывать от неё что-либо не имеет смысла, а легче сразу произносить вслух всё, что приходит на ум.
Альмана криво усмехнулась, взглянув на Солодова с некоторым презрением. Она потянулась к бутылке с вином, наполнила свой бокал до краёв и выпила залпом всё до дна без лишних слов. Потом она встала, подошла к Солодову, погладила его по голове, затем игриво взъерошила ему волосы.
- Я хорошая? - спросила она.
- Да.
- Ты же меня совсем не знаешь. А вдруг я окажусь наркоманкой? Или я буду слишком капризной? Или я очень умная, а тебя это пугает. А может, я спортсменка, а тебе соврала, что не люблю спорт. Или я слишком свободная и независимая, до такой степени, что если на мне жениться, то хлопот будет выше головы?