Танатос и Ресеф всё ещё держали уродливые стаканчики с пивом.
— Ты слышишь? — Ресеф кивнул на окно. — Что они говорят?
Кара, широко раскрыв глаза от усталости и изумления, оторвалась от ребёнка и улыбнулась.
— Алека, — пробормотала она. — Так они её назвали.
— Алека. — Аресу понравилось, как имя звучало из его уст. — Древнегреческое имя, означающее защитник. Борец за человечество. — Он прямо видел, как его дочь станет именно такой. — Это имя воина.
Кара посмотрела ему в глаза, и они поняли.
— Идеальное имя, — сказала она.
Да. Всё в этом дне было идеальным.
— За Алеку, — вскрикнул Танатос, но когда все подняли напитки в поздравлении, Арес додумал:
«Всё в этом дне идеально, кроме красных стаканчиков».
Через час после родов Кара приняла душ, оделась и присоединилась к вечеринке, держа маленькую дочь на руках. Она даже не устала. Сверхъестественная связь с церберами позволяла быстро исцеляться и восстанавливать энергию, но Кара до сих пор удивлялась, что чувствует себя так хорошо.
Прежде чем присоединиться ко всем, Кара повела Алеку на встречу с Хэлом, личным защитником. Хэл понюхал и слегка боднул малышку в знак приветствия, а затем исчез, чтобы передать запах Алеки остальным членам стаи. Скоро все церберы будут знать, что этого человека нужно защищать и никогда не причинять вреда.
Потом она направилась к Лиллиане, чтобы познакомить её с Алекой… и попрощаться. Согласно условиям брака Лиллианы с Азаготом, она не должна была покидать Шеул-Гра, за исключением очень специфических обстоятельств. В этот раз помог Ривер, но Лиллиана не могла по желанию приходить и уходить. Правда, Кара договорилась, что они будут общаться всеми доступными сейчас и в следующие века средствами связи. А если Аресу понадобится помощь Мрачного Жнеца, Кара может наведаться в гости к Лиллиане.
Кара решила, что в будущем Аресу придётся гораздо чаще разговаривать с Азаготом.
Сейчас, когда Ривер ушёл сопроводить Лиллиану к единственным воротам, которые открыл Азагот, Кару окружили друзья, семья и горы обёрточной бумаги, коробки и мешки с подарками, которые она открыла. Они разрезали торт, ели закуски и, пока дети играли с целой ордой нянек-церберов, алкоголь лился рекой.
— Кажется, Алеке понравилась колыбель Танатоса. — Арес поставил тарелку с едой перед Карой и наклонился посмотреть на спящую дочь.
— Не могу поверить, что он столько времени вручную её вырезал.
Она провела пальцем по одному из украшенных оснований, восхищаясь сценами битвы и охоты с церберами, запечатлёнными в мельчайших деталях на каждой поверхности. Да, охота была не совсем на уток и кроликов, но Кара жила в реальности, где её ребёнку подарили кинжал, закалённый кровью демона.
Вот так.
— Невероятно. — Она осмотрела комнату, забитую подарками. — Всё это невероятно. — Мы окружили себя удивительными людьми.
Арес выпрямился.
— Но ведь так и есть. — Он указал на двухфутовый глиняный кувшин, обёрнутый ярко-красным бантом. — Я имею в виду, не у всех родственники дарят пенисы неизвестного происхождения
Кара рассмеялась.
— Эти органы для церберов, а Харвестер и твой отец подарили самый уникальный подарок. — Одеяло, сотканное на Небесах из золотой шерсти, гарантировало спокойный, умиротворённый сон маленькой егозе. И пока гарантия работала. Стоило укрыть Алеку одеялом, и она спокойно уснула.
— Бесценный подарок. — Он сел рядом с ней. — Как и ты, — и перевёл взгляд на Алеку, которая пнула маленькой ножкой, — как и она.
Кара поставила тарелку с едой себе на колени. Сегодня некогда было поесть, а пока всё успокоилось, она почувствовала сильный голод. Но стоило потянуться к еде, как заметила отсутствующий взгляд Ареса.
— Эй, всё в порядке?
Не было смысла спрашивать, о чём она.
— Да, — ответил Арес, ободряюще улыбнувшись. — Я любил своих сыновей, и вина за их смерть никогда не сотрётся, но теперь я могу почтить их память, став хорошим отцом их сестре.
— Ты станешь великим отцом. — Она продолжала качать колыбель ногой в спокойном, медленном ритме. — Даже учитывая, что она сведёт тебя с ума в подростковом возрасте.
Арес застонал так, как Кара никогда прежде не слышала… и этот стон напоминал панический.
— Подросток?
— Обычно, дети вырастают в подростков, — дразня, проговорила она. — Примерно, лет через тринадцать.
Она представила, как они будут всё это время здесь жить и улыбнулась.