— Я всегда что-нибудь придумываю, а потом потихоньку начинаю в это верить. Знаешь что я навоображала? Что Кинг сочинял свои песни про меня. «Золотую девочку»… Спой сейчас… Только для меня… Тихо-тихо.
— Детка, здесь сыро. Ты ж понимаешь — мой голос — это валютный фонд. Ну, ладно…Декламация:
— Там нет таких слов! Это ты сейчас для меня придумал!? Еще раз… Повтори еще раз! В моей комнате со всех стен ты глядел на меня. А портреты Энн я отрезала ножницами и разрывала в клочья. Вот!
— Перестань, малышка! Мы в райском саду. Ты — единственная женщина на свете. Мою следующую песню я посвящу тебе… Я уже сочиняю ее, Миледи… — горячие руки пробежали по ее телу. — В ней будет все: — и это, и это, и это… — Тимиров подхватил Ирку: — Ого! Совсем холодная! Отнести замерзшую девочку к камину?
— Нет! Здесь так чудесно! — встрепенулась Миледи. Не надо в этот… в этот дом…
— В саду отлично. Но слишком влажно для вокалиста. Детка, я должен беречь свое знаменитое горло. А чем тебе не нравится шале? По-моему совсем не плохой замок. Хочешь, я приготовлю грог?
11
Они сидели на толстом ковре возле камина. В большой гостиной мерцал, гоняя по стенам и потолку хищные тени, огненный полумрак — пламя пылало мощно и ярко. В хрустальных бокалах на серебряном подносе играли алые отсветы, дьявольские искры мерцали в черных зрачках Кинга. Он прижал девушку к ковру, склонился над ней.
— Нет! — Миледи вывернулась из объятий, села, обхватив руками голые плечи.
— В чем дело?
— Извини, мне что-то померещилось… Это вино… Какая-то тревога, или предвосхищение праздника… Трясет, как перед экзаменом. Наверно… Наверно я волнуюсь за твой концерт… Вернее, уже представляю, как снова стану одной из толпы. Безликой толпы. Знаешь, я не приду.
— Девочка моя… Так не пойдет. Я онемею от горя. Обещай, что обязательно придешь. Учти, я буду искать в зале твои глаза! Только твои!
— Среди тысяч глаз… Я снова растворюсь в этом море. В море чужих, ненужных лиц.
— Ты особенная. Ты всегда буду рядом, моя Золотая девочка.
— Но об этом будем знать только мы… — она наполнила бокалы и протянула один Кингу: — Не хочу знать, что было. Не хочу знать, что будет. Выпьем за сейчас. Это лучшая ночь в моей жизни. Единственная, бесценная ночь…
Скрипнула дверь, в комнате бесшумно, как нинзя, возник господин в черном. Бандитская черная шапка с прорезями для глаз скрывала его лицо. Однако, в руках гостя не было оружия. Только конверт из плотной желтой бумаги. Он не угрожал, он смеялся.
— Бесценная ночь? Ха-ха-ха! Ты именно так выразилась, детка. «Бесценная…»! Положим, в этом мире все можно оценить. Извините, господа, что я одет. — Феликс сорвал маску, бросил любовникам валявшуюся на полу одежду, налил в бокал у бара коньяк и разваливается в кресле. — Можете одеваться. Эпизод «африканские страсти» отыгран. Все кончено.
— Так этот тип и есть твой ревнивый муж, детка? — Кинг без суеты надел брюки, с наслаждением застегнул «молнию» серебристого платья Миледи, задержал ладони на ее груди, жарко шепнув в шею: — Если он сейчас будет стрелять, то убьет обоих. Прекрасная смерть.
— Меньше всего рвусь убивать тебя, супер-пупер. Предлагаю решить все по-деловому. Ты славный малый, Тимиров, и главное — чертовски богатый. На наш взгляд — даже слишком. У каждого свой бизнес. Прости, если огорчил. — Черемухин достал из конверта видеокассету и положил перед собой на стол. — На сколько ты оценишь этот шедевр? Я успел просмотреть материал. Сцены у моря — убойные. Видно, что работали профессионалы. Эпизоды в саду тоже впечатляют. Малость темновато вышло, но ху из ху разобрать можно. Думаю, твою супругу убедят отдельные высокохудожественные эпизоды. Бедняжка Энн — какое разочарование! Судя по многочисленным интервью, она так верит в вашу любовь. Сладкая парочка!
— Ага, подловили, значит, сукины дети, Кинга? — оценил ситуацию Тимиров. — Так значит, администратор и есть твой бывший ревнивый супруг, детка?
— Мы — деловые партнеры, — пояснил Феликс, — Идея и сценарий мои.
— Признаюсь, идея не дурна. Я получил удовольствие. Декорации, вино, исполнительница главной роли — все подобрано со вкусом. — Тимиров поднял свой бокал и подмигнул Миледи: — Ты классная шлюха, Золотая моя.