Серого мрамора нет… И белого… А черный уж забыли, когда поступал. А это брак. Фамилию выбили, да с ошибкой… Можно ли на «Степанов» переправить?.. Да вы смеетесь, что ли? Прошу прощения, понимаю, что не до смеха… Ну, раз вы настаиваете… И инициалы пусть любые будут?.. И даты?.. Как вы говорите? Достойный памятник тому, кто прожил свою жизнь как чужую?.. Тогда пойдет…
«Всё правельна»
У кабинета Охапкина поджидал главный инженер.
— Гаврила Гаврилович, — бросился инженер к Охапкину. — Беда, производство стоит… И зачем мы этого Терентьева старшим технологом утвердили! Нет в нем творческой жилки. Хоть тресни, нет!
— Я же миллион раз говорил, чтобы со всякими пустяками ко мне не лезли, — поморщился Охапкин. — Помогите, развейте, не могу же я один за все отвечать.
Едва Охапкин вошел в кабинет, зазвонил черный телефон. По голосу Охапкин узнал академика Клюквина.
— Поздравляю с открытием, Гаврила Гаврилыч, — раскатистым басом приветствовал академик Охапкина.
— Каким открытием? — спросил Охапкин.
— В области теоретической физики.
— А, спасибо, — сказал Охапкин. — Я уж в этих открытиях запутался. То химия, то математика. Пятнадцать открытий за месяц. Каково?
Потом зазвонил зеленый телефон.
— С большим удовольствием прочел твой новый роман, — без предисловия начал разговор старый друг Охапкина, литературный критик Ступин. — Молодец, что сохраняешь в себе свежесть взгляда, поэтическое видение мира… Молодец, что не порываешь с художественным творчеством.
— О чем роман-то? — перебил его Охапкин.
— Как — о чем? О проблемах экологии…
— Стало быть, не последний, — сказал Охапкин. — Последний у меня фантастический. О жизни на Марсе. Или на Луне. Уж не помню. Надеюсь, критика не оставит мой труд без внимания?
— О чем разговор, — сказал Ступин. — Если о тебе не писать, так о ком же?
Затем пришел корреспондент из газеты. Он уже месяц добивался приема. Спросил, восхищенно глядя на Охапкина:
— Как это вы столько успеваете? Ученый, писатель, философ. Поделитесь своим секретом с читателями.
Охапкин побарабанил пальцами по полированной поверхности стола, сказал задумчиво:
— Вот ведь какая штука, нет у меня времени делиться.
— Очень вас прошу, — взмолился корреспондент.
— Вот что, — сказал Охапкин, — вы, пожалуй, сами изобразите по этому вопросу все, что думаете, а потом мне покажете. Не зря же вас государство писать учило.
Когда корреспондент ушел, Охапкин походил взад-вперед по кабинету, постоял у окна, потом попросил секретаршу принести чаю. Заодно спросил:
— Производство стоит?
— Стоит, — сказала секретарша.
После обеда Охапкин собрал производственное совещание. Выступавшие ругали Терентьева на чем свет стоит. Охапкин всех внимательно выслушал и вслух удивился:
— Товарищи, я говорю даже не о воспитательной работе. Ну не можете развить в нем эту жилку — не надо. Есть ведь другие способы. Неужели вы ничего не знаете? Право, неудобно за вас. Конечно, вы не обязаны читать специальную научную литературу, как я. Но хоть краем уха должны были слышать: сейчас ведутся большие работы по пересадке самых разнообразных органов — сердца, почек, сосудов. Неужели мы не в состоянии направить нашего технолога на подобную операцию? И пусть ему вживят эту самую творческую жилку. Позаимствуют часть ее у кого-нибудь из сидящих за этим столом и вживят. Операция не опасная, жизни угрожать не будет. Какие соображения на этот счет?
— Видите ли… — начал главный инженер.
— Пока не вижу, — оборвал его Охапкин. — А не поможет, тогда уволим. Совещание закончено. Надо беречь каждую рабочую минуту…
Когда Охапкин собирался домой, прибежал запыхавшийся корреспондент. Охапкин прочитал свои ответы на его вопросы и похвалил журналиста:
— Неплохо поработали. Почти как я сам бы написал. Хотя, конечно, емкости во фразах не хватает.
Привычным движением Охапкин нацарапал на первой странице статьи: «Всё правельна» — и поставил замысловатую подпись.
Удел юмориста
Струнин приехал в Дом творчества, чтобы отдохнуть от городской суеты и в спокойной обстановке написать несколько юмористических рассказов — он заключил договор с издательством на рукопись в десять листов, а набиралось только девять.