[8] Гуманоиды, произошедшие от людей, подвергшихся трансформе во время Нисхождения и получивших генетический материал млекопитающих. Иначе зверолюди, фурри.
[9] Обычный солдат со слабой способностью нульта. Как правило, он проходит только начальное обучение, которое позволяет ослаблять слабую магию.
[10] Эффект, о котором упоминал граф, носил единичный случай. Эксперимент по гашению группы солдат-нультов вызвал серьёзнейший откат, который уничтожил не только группу магов экспериментаторов, но вызвал и неконтролируемый прорыв реальности в несколько граней одновременно. Дальнейшие изучения эффекта гашения магии носили чисто теоритический и физиологический характеры.
[11] Энизим — единица измерения магии.
Глава 4
Вильхе закашлялся. Тяжело дыша, он посмотрел на непроницаемое лицо фон Клюге.
— Ваша светлость, я…
— У нас мало времени, Шнидке. В любой момент сюда могут заявиться словесники[1] и забрать тебя.
— Для чего, ваша светлость? Я же почти нульт — лицо Вильхе исказило неподдельное удивление пополам с недоверием. Он перевёл взгляд с герцога на Ганса, но тот смотрел только в пергамент и, казалось, не обращал на Шнидке никакого внимания.
— Потом, всё потом. Рассказывай дальше — поторопил его Иахим.
— Ваша светлость, мне… мне надо от…даах….
— Нет времени, Шнидке! А, проклятье! Ганс! Приведи его чувство! Дай ему воды. Вот так. Шнидке! Ты меня слышишь? Хорошо… Ммм. Я буду читать протокол, составленный со слов фон Ляйхта, а ты, если сможешь, дополняй его. Готов?
— Д…да, ваша светлость.
Грегори фон Ляйхт снова поглаживал резную рукоять своего штрайга, наблюдая за стоящим в тени Вильхе. Изредка он позволял себе кинуть быстрый взгляд на соседей, но всё равно его глаза неустанно следили за слугой. Шнидке слыл верным сторожевым псом семьи фон Берге и был, пожалуй, самым опасным человеком, после герцога, в этой гостиной. Граф кожей ощущал угрозу, исходящую, как от него, так и от Виктора, сидевшего рядом с его милой Мартой.
Недавняя выходка герцога с бароном доказывала, что его светлость находится в весьма затруднительном положении. Иначе он бы просто не стал использовать столь радикальные меры по успокоению разошедшегося Руана, втоптав его прилюдно в грязь.
О том, что молодой барон падок на зверолюдок, не знал только ленивый, но то, что он имел в своём распоряжении небольшой гарем этих пушистых развратниц, было известно лишь избранным. И до сегодняшнего дня Грегори считал, что фон Берге ничего об этом не знает. А сейчас его светлость так легко расстаётся с этим секретом, публично привязывая барона к себе на жёсткий и короткий поводок. И эта фраза о том, что «каждый имеет постоянные сношения с тем, что мы называем скверной». Что же у него есть на всех остальных? И что это за безумство — объединить магию и канзорскую науку? Чем это сможет помочь тому же магистру Шляйхе? Ведь даже сейчас его чароманты не могут угнаться за качеством Скорпиусов? Или всё же есть способ?
Взгляд графа на мгновение оторвался от Вильхе Шнидке и обратился к герцогу. Тот сидел во главе стола, возвышаясь над всеми. Руки его светлости лежали на столе, и правая ладонь накрывала левую. Серые глаза Виктора фон Берге цепко наблюдали за гостями.
Грегори едва заметно покачал головой. Марта, моя бедная Марта. Первая женщина профессор Альферштад, знаменитая на весь Канзор своими лечебными мазями, настойками, косметикой, изобретательница «соляных бомб» и прочее. О чём ты только думала? Такая политика слишком опасна для столь красивых и молодых девушек. Тебя используют, выжмут всё, что только можно и выкинут на обочину. Зачем же ты влезла во всё это? Ты и так была знаменита. Твои лекарства, пусть и стоили дорого, но вытаскивали с того света не хуже тех же крапив[2] и были чисты от скверны…
Граф замер. И перевёл взгляд на притихшую Марту. Госпожа алхимик сидела рядом с герцогом, потупив взор и теребя несчастный платочек. Выглядела она не лучшим образом — кожа посерела, лицо, знакомое ему до мельчайшей чёрточки, исказило от страха, руки дрожали, а губы безостановочно шептали что-то неслышимое ни для его светлости, ни для Вильхе, застывшего за спиной своего хозяина. На мгновение графу даже показалось, что перед ним сидит не молодая девушка, а старая, потасканная жизнью женщина. Да нет, это просто свет от свечей упал не так! Но всё же, почему она так испугана? Неужели?!
Руки в серых перчатках медленно проплыли мимо глаз графа, заслоняя собой Марту. Грегори чертыхнулся, хватаясь за штрайг. Проклятый Вильхе! Воспользовался его секундным замешательством и подобрался к нему как всегда незаметно.
Слуга герцога быстро собрал все столовые приборы, оставив перед графом только полный бокал с вином. Граф пригубил лёгкий «Гранат». За столом повисла вязкая и опасная тишина. Никто не хотел в открытую заявить герцогу о том, что его идея безумна. Даже граф фон Орто молчал, выжидая, что хоть кто-то начнёт первым. Но желающих не находилось. Что же Грегори, тебе не впервой возглавлять и безумную атаку, и лезть прямо в пекло. Тем более, что Марту надо вытаскивать из всего того, что задумал этот фон Берге. Непонятно как, но надо. Эта алхимичка прочно засела у него в груди, и даже самые дорогие бордельные девки не могли сравниться с её пылом и страстью. А то чувство покоя, которое она дарила всякий раз, когда они оставались наедине, стоило, по мнению графа, очень дорого. Так что Марту надо вытаскивать. Даже если она и… маг.
— Ваша светлость, — начал граф фон Ляйхт, разрывая тягостное молчание, — вы ведь можете представить нам доказательства возможности того… эээ, симбиоза, что вы озвучили? Ведь мы не зря собрались именно здесь, в этом гостеприимном доме? Я прав?
— Да, граф, — Виктор фон Берге довольно усмехнулся глядя на Грегори фон Ляйхта, — вы абсолютно правы. Я рад, что не ошибся в вас. И доказательство будут представлены вам, а так же и вам господа, после необходимых пояснений. Итак… Господа, прошу вас, — герцог поднял левую руку над столом, призывая к тишине разом заговоривших людей, — Несколько минут, и ваше терпение будет вознаграждено!
В гостиной воцарилась тишина, а все взгляды были снова прикованы к герцогу. И в глазах слушателей на этот раз недоверие сменялось осторожным любопытством. Неужели подобное действительно возможно?
— Господа, — начал герцог, — вот уже несколько десятилетий в Альферштад существуют группы учёных, наделённых определённым талантом в работе со скверной. Необученные маги, умеющие контролировать свой внутренний Исток, а так же способные на весьма посредственное, даже по нашим меркам, колдовство.
— Да как такое возможно! — возмущённо воскликнул граф фон Орто, — скверна прямо в сердце нашего могущества, в Альферштад! Герцог, вы понимаете, что это означает?! Предатели, готовые переметнуться к магам при первой возможности, вот кто они! А Орднунг? Как же они просмотрели такое?!
— Себастьян, — голос герцога снова, словно ударом кнута, прервал говорившего, — я провёл несколько приватных встреч с этими господами, и ручаюсь, что больших патриотов нашей родины сложно встретить даже в Орднунге. У многих из них скверна прорывалась уже во время студенчества, и они пытались избавиться от неё всеми возможными способами, даже добровольной десеквенцией. Но некоторые из них начинали использовать магию в своих работах. И они достигали потрясающих результатов. Вы слышали о пулях мастера Густава Шрейхнера, граф?
— Конечно! Удивительно точные и убойные бестии, ваша светлость. При стрельбе из штрайгеров новых моделей ими просто невозможно промахнуться. Но неужели вы хотите сказать, что старик Густав маг?
— Нет, но его сын обладает склонностью к Аурису[3]. Скажите, сколько носителей скверны было убито изделиями этого, с позволения сказать, «предателя, готового переметнуться к магам при первой возможности»?