— Это ничего не доказывает, ваша светлость. Сегодня он полирует, простите, свои шарики, а завтра метается ими в нас!
— Напрасно вы так считаете. Мальчик старается, как может на благо своей родины. К тому же Себастьян, он теперь находится под моей защитой. Но продолжим. Герман Хрунд, как давно вы пользуетесь услугами этого гюндерса?
— Проклятье, Виктор, вы хотите свести меня в могилу?! Ноги его больше на пороге моего дома не будет!
— Себастьян, — обычно холодный тон его светлости потеплел, — он никогда не использует магию при лечении. Скверна применяется только при изготовлении снадобий. Да и после соответствующей обработки они становятся абсолютно чистыми, не теряя при этом всех полезных свойств.
Граф в ответ лишь презрительно хмыкнул. Демонстративно откинувшись на спинку стула, он с вызовом посмотрел на герцога.
— Что же, — голос Виктора фон Берге снова приобрёл привычные нотки превосходства, — вам, ваше сиятельство, конечно виднее. Если услуги необученного витаманта для вас предпочтительнее помощи высококвалифицированного выпускника университета Ляйхта[4], о чём тут ещё можно говорить.
— Да, Виктор, — Себастьян фон Орто, похоже, был совсем не удивлен осведомлённостью его светлости, — вы достойный соперник для своего кузена[5]. Хорошо. Вы убедили меня в том, что вас следует внимательно выслушать, а к доводам прислушаться.
— Замечательно, — герцог, желчно усмехнувшись, продолжил прерванную речь, — практические результат исследования этих учёных весьма интересны. Те же упомянутые мной пули, или же лекарственные зелья, исцеляющие гораздо быстрее и надёжнее тех же витомантов. Кстати, магистр, как вам та сталь, которую вы приобрели вчера?
— Просто песня, ваша светлость, — Генрих Шляйхе расплылся в улыбке, будто вспоминая нечто приятное, — работать с ней одно удовольствие. Угля, конечно, много требуется, но качество, оно да, того стоит. Но, ваша светлость, неужели она тоже, того? Со скверной?
— Нет, ни энзима, как говорит наша замечательная хозяйка, — и герцог подчёркнуто вежливо поклонился Марте.
— Спасибо, ваша светлость, — невпопад и еле слышно ответила Марта.
— Это лишь начало, господа. Скромное, но многообещающее.
— Слишком скромное, вы не находите, ваша светлость — скрип голоса графа фон Штейра было сложно с кем-то перепутать, — Пульки, сталь и зелья. И вы считаете, что всё это нам как-то поможет?
— А вы считаете иначе? К тому же это далеко не всё, что могут предложить нам господа учёные с, так скажем, особенными способностями. Им нужна наша помощь. И я полагаю, что при должной финансовой и политической поддержке мы сможем оставить далеко позади как выскочек из Скорпиусов, так и прочих конкурентов. Ну же, господа. Вы все не первый год имеете дело с магией, а теперь я предлагаю вам просто легализовать ваше нынешнее положение. К обоюдной выгоде, как нас, так и нашей великой родины.
За столом снова начались переговоры, постепенно переходящие в перепалку. Кому-то идея герцога фон Берге пришлась по вкусу, кому-то нет. Лишь Грегори фон Ляйхт да барон Галийский сидели молча, не вмешиваясь в усиливающие споры. Граф по-прежнему не спускал глаз с Вильхе, изредка кидая обеспокоенный взгляд на сидевшую рядом с герцогом Марту.
— Господа, прошу вас, — голос Себастьяна фон Орто перекрыл нарастающий гвалт, грозящий перейти в полноценный базарный спор.
— Ваша светлость, вы обещали нам демонстрацию возможностей слияния нашей науки и скверны, — продолжил макркграф, когда все гости госпожи Шварцхаар успокоились, — и я надеюсь, что это будет нечто весьма впечатляющее.
— Конечно, — герцог самодовольно усмехнулся, — но для начала, позвольте представить вам человека, стараниями которого мы в настоящий момент, если позволите так сказать, меняем историю. Госпожа Шварцхаар, прошу вас!
Герцог встал со стула и, повернувшись к Марте, вежливо и учтиво, как следовало обращаться только к благородным дамам, поклонился, подав ей руку. Госпожа алхимик, робко положив свою узенькую ладошку на пальцы его светлости, встала. По гостиной пролетел шелест голосов, в котором легко угадывалось «Я всегда знал! Вот так раз, не думал. Так она тоже? Не зря слухи ходили».
— Господа! — голос герцога перебил говоривших — прошу, госпожа Марта Шварцхаар, действительный профессор Альферштад, практикующий гюндерс, изобретатель, первооткрыватель ряда новых законов в лечебной алхимии. Витомант. Она была инициатором нашей сегодняшней встречи, и именно госпожа Шварцхаар выступала связующим звеном между мной и господами учёными с особыми возможностями. Вам слово, Марта. Расскажите нам о вашем новом изобретении.
— Господа, — голос Марты немного дрожал, руки упёрлись в столешницу, но выглядела она не в пример лучше, чем несколько минут назад. Лицо её снова налилось живым румянцем, глаза блестели, и выглядела она скорее нетерпеливо-возбуждённой, чем испуганной.
— Я благодарна всем за то, что вы приняли моё приглашение. И в особенности я признательна его светлости, — герцог, улыбнувшись, слегка наклонил голову в ответ, — за неоценимую возможность учавствовать в деле, столь близком и важном для меня. Но не буду более томить вас. Для совершения демонстрации нам необходимо спуститься в мою лабораторию. Прошу вас, господа, ваша светлость, следуйте за мной.
Пока Марта говорила, Грегори фон Ляйхт не сводил с неё глаз. Что-то неуловимо изменилось в ней. Куда подевалась та дрожащая от страха и робости девушка, сидевшая рядом с герцогом буквально минут назад? Сейчас перед ними стояла уверенная, знающая себе цену женщина. Без следа исчезла та скромница, к которой он привык за несколько месяцев общения. Казалось, он только сейчас увидел истинное лицо профессора Шварцхаар, как порой игриво называл он в её любовных играх. «Так вот ты какая, Марта» — усмехался про себя граф, подымаясь вместе с остальными гостями.
Его светлость шёл следом за госпожой алхимиком, возглавляя процессию заговорщиков. Рядом незаметной тенью скользил верный Вильхе.
Графы, барон, магистр и просто именитые горожане Солстара переговаривались, пока шли вслед за Мартой. Граф замыкал процессию, и от чего-то ему становилось не очень хорошо. Откуда-то навалилась усталость, в глазах заплясали знакомые звёздочки, голова закружилась и Грегори едва не упал. Но он вовремя схватился за створку двери и остановился, пошатываясь. Голоса долетали как будто из далека, гостиную внезапно зашатало, а воздух приобрёл вкус железа и жжёной кожи.
Борясь с тошнотой, Грегори, выронив штрайг, потянулся к карману своего камзола. Нащупав пуговицу, он попытался расстегнуть его. Бесполезно. Пальцы, внезапно ставшие слабыми и непослушными, не могли просунуть серебряный кругляшек в отверстие из жёсткой ткани. Оторвать! Нет. Не получается. Проклятье! Почему приступ начался раньше?! Он ведь принял лекарство вовремя, как и говорила Марта, и должен был спокойно дотянуть до утра. Скверна меня побери, как же противно быть беспомощным!
Всё ещё тщась расстегнуть или оторвать пуговицу, граф попытался позвать на помощь. Но сил не хватало даже на то, что бы открыть рот. Мысли уплывали. Грегори уже не понимал где он, что он пытается сделать.
Внезапно граф почувствовал знакомый горьковатый вкус на языке. Не веря, он глотнул знакомую противно сладкую жидкость, которая вмиг разогнала вялость и слабость. Несколько мгновений и Грегори фон Ляйхт пришёл в себя. Оказывается он стоял на коленях, всё ещё держась рукой за створку. Голоса Марты и её гостей стихали вдали, а над ним застыл Вильхе. Левой рукой он поддерживал голову графа, а в правой руке тускло поблёскивал знакомый флакончик с мутно-красноватой жидкостью.
— Спасибо, Вильхе! — Грегори забрал у слуги герцога скляницу с остатками лекарства и одним залпом осушил её. Моментально почувствовав себя лучше, граф поднялся на ноги.