— Что это было, Марта?!
— Объяснитесь, госпожа Шарцхаар! Так-то это зелье работает без магии?!
— Надувательство! Ваша светлость, как же так?! — вопросы вперемешку с обвинениями неслись в сторону колдуньи. А та спокойно закрыв книгу, заботливо укладывала её обратно на бархатную подстилку.
— Госпожа Шварцхаар, прошу вас, поясните — голос герцога был спокоен, но глаза опасно сузились.
— Всё просто, ваша светлость, — с обезоруживающей улыбкой обратилась она к фон Берге, — зелье не было готово до конца, и вы присутствовали при его последней доводке. Благодаря Вильхе я теперь точно знаю, где и в чём ошиблась при его разработке. Но всё это не будет иметь никакого значения, после того как вы увидите его в действии, — она снова ласково посмотрела на Шнидке.
— Милый, — обратилась она к слуге, — как ты себя чувствуешь? — в её голосе было столько неподдельной заботы и участия, что Вильхе, казалось, впервые за вечер проявил настоящие эмоции. На его лице застыло чистое и неподдельное счастье.
— Я чувствую себя прекрасно, госпожа — ответил слуга герцога, зачаровано глядя на черноволосую колдунью.
— Очень хорошо, Вильхе. А теперь покажи мне, пожалуйста, свои руки, — попросила колдунья. Послушно кивнув, слуга в один момент стянул со своих рук серые перчатки
— Обратите внимания, господа — обратилась госпожа Шварцхаар уже к гостям, — с детства Шнидке страдает осыпью, которая оставила следы на его руках. Вы помните, какие они были? Все словно в чешуе. А теперь, посмотрите на эту гладкую кожу!
Гости заинтересовано стали подвигаться к слуге герцога, но ту Марта широко взмахнула рукой, в которой на мгновение ярко сверкнуло металлическое лезвие, и кисти бедного Шнидке рухнули к ногам остолбеневших зрителей.
Вильхе завопил, словно свинья на скотобойне. Из обрубков его рук полилась кровь. Герцог и гости поражённо замерли.
— Обратите внимание на скорость регенерации тканей кожи, мышц, костей и сухожилий, господа — донеслось до слуха потрясённого графа фон Ляйхта. И точно, из обрубков рук слуги уже вырастали новые конечности. Вот ещё только маленькая ладонь, как у младенца, она вдруг набухла, словное её в один момент накачали водой, раздалась вширь. Секунда и Вильхе уже на орёт, как резанный, а с удивлением смотрит на свои окровавленные руки, и словно бы не может понять, что произошло. А может и действительно не понимает.
Сзади раздались возбуждённые шепотки, кто-то толкнул Грегори в спину, но граф оставил это без внимания. Он смотрел то на герцога, то на Марту. Его светлость внимательно, изучал кисти своего слуги, а белоснежное платье колдуньи было безнадёжно испорчено кровавыми каплями. Отчего-то Грегори не мог поднять глаза и посмотреть ей в лицо.
— Ваша светлость, демонстрация не окончена, — раздался мелодичный голос Марты.
Подчиняясь герцогу Вильхе, на негнущихся ногах, пошёл обратно к ждущей его колдунье.
— А теперь перейдём к более серьёзному испытанию, — от голоса госпожи Шварцхаар, в подземелье, кажется, похолодало сильнее, чем в самый сильный мороз на улице.
Изящно, словно танцуя, Марта ногой отшвырнула отрезанные кисти, и они сгинули во мраке неосвещённой части лаборатории. Очередной широкий взмах и она отсекла Вильхе обе ноги по колено.
Кровь брызнула во все стороны, а от звериного крика Шнидке, казалось, можно было оглохнуть. Бедняга упал лицом вперёд, инстинктивно выставив вперёд руки с вновь отращёнными кистями. Кровь из обрубков ног залила пол, и гости колдуньи, с изумлением и отвращением наблюдавшие за демонстрацией, отпрянули от распознающейся красной лужи.
Белоснежное и воздушное платье госпожи Шварцхаар почти сразу же стало багровым и тяжёлым. Её руки, открытые по самые плечи и красивое, правильное лицо канзефройн [3] были забрызганы кровью извивающегося и орущего Вильхе. Она с удовлетворённой ухмылкой наблюдала за тем, как у слуги герцога начали отрастать ноги. Не обращая внимания на то, что подол её платья, похожего теперь больше на наряд ведьм из детских сказок, тяжело волочится по растёкшейся тёмно-красной луже, Марта подошла к Шнидке вплотную. На глазах изумлённых гостей она попыталась откинуть в стороны руки слуги герцога, которыми он почему-то силился разодрать себе вновь отращиваемую плоть.
— Граф, — Марта взглянула на Грегори фон Ляйхта, и тот поразился холодному безразличию в её глазах, — мне нужна ваша помощь. Он слишком силён для меня.
Спокойствие, с которым Марта произнесла эти слова, поразительно контрастировало с тем, что творилось сейчас в лаборатории колдуньи. Грегори не раздумывая кинулся вперёд. Разбрызгивая кровь, граф прижал Вильхе к полу, не давая тому достать до своих, растущих прямо на глазах, ног. Слуга кричал и бился, пытаясь сбросить его сиятельство с себя, а из кровоточащих обрубков вытягивались уже вполне сформировавшиеся конечности с белоснежной, как снег, кожей.
— Обратите внимание, господа, — голос госпожи Шварцхаар, звучавший по-академически сухо, наполнил маленькую лабораторию, удивительным образом перекрывая собой вопли слуги герцога, — так как на восстановление организм тратит собственные ресурсы, то в этот раз рост конечностей происходит значительно медленнее, чем в прошлый. Смотрите, как похудел подопытный. Но это поправимо. Несколько дней отдыха, раствор кровянки[4] и нормальное питание поставят его на…хм… ноги.
И действительно, Вильхе как будто усох. Лицо его, прежде круглое, вытянулось, скулы ясно выступили вперёд, и бился он уже не так сильно. Грегори отдуваясь и вытирая одной рукой окровавленный лоб, придержал слугу другой. Выглядел граф не хуже, чем какой-нибудь упырь из могилы. Весь в крови, волосы слиплись от пота и свисали неряшливыми палами. Дорогой камзол был безвозвратно испорчен, а рукав отодран наполовину. Грегори часто дышал, пытаясь успокоить разошедшееся сердце. Короткая и неожиданная схватка, учитывая недавний приступ, далась ему очень тяжело. Но всё-таки граф нашёл в себе силы поднялся на ноги, и склонился над тихо скулившем Шнидке.
— Вильхе, — позвал граф.
— Да, ваше сиятельство, — прозвучал в ответ слабый голос.
— Встать сможешь? — Грегори протянул Вильхе руку, и тот, ухватившись за неё, поднялся на обе выросшие заново ноги. Слуга герцога поглядел вниз и на его лице отразились недавняя боль и ужас. Из хирургически аккуратных обрезков его штанин выглядывали две белые, но измазанные в крови ноги.
Потрясённые гости госпожи Шварцхаар стояли в стороне, не в силах проронить ни слова. У многих на лицах читался ужас и отвращение. Виктор фон Берге задумчиво рассматривал своего слугу так, словно впервые увидел его. Лицо герцога, в противоположность всем остальным, выражало неподдельный интерес к происходящему.
— Ваша светлость, могу ли я продолжить демонстрацию? — вновь голос Марты сопровождало странное гнусавое эхо. Грегори и Вильхе одновременно повернулись к говорившей колдунье. Госпожа Шварцхаар стояла в одном шаге от них. Выглядела она жутко: волосы растрёпаны, вся в крови, платье больше напоминает широкий фартук мясника, чем то лёгкое и белоснежное одеяние, каким оно было совсем недавно. Как раз сейчас колдунья держала на руках отрубленные конечности Вильхе. «Как дрова из поленницы» — подумалось почему-то Грегори. Граф почувствовал, как его начинает подташнивать. Из отрубленных ног прямо на платье и под ноги Марты текли тонкие струйки крови.
— Что же, — холодный голос герцога оторвал Грегори от созерцания бывших ног Вильхе. Глаза графа, как и всех присутствующих в лаборатории устремились на Виктора фон Берге, — вы не обманули меня, госпожа Шварцхаар. Весьма впечатляющая демонстрация. И результаты недурственны. Но Вильхе уже на пределе, а я не хотел бы лишаться такого способного помощника.