Мадам Монталамбрёз (постепенно разбирая ноты и негромко наигрывая). Это вальс Оливье Метрá
Жорж. После того, как я увидел эту девочку, я целых два месяца напевал этот мотив во всех музыкальных лавках, пока один продавец не узнал песню и не нашел мне ноты… Я пел в течение двух месяцев, а пою я фальшиво; и понадобилось немало терпения… как мне, так и продавцам, конечно. Ах, я забыл еще одну вещь! (Выбегает.)
Филемон. Вот чудак! Мы сглупили, надо было запросить на сто франков больше.
Жорж возвращается с увеличенной фотографией, завернутой в газету.
Жорж (разворачивая портрет). Это моя мать, снятая на народном гулянье приблизительно тогда, когда… (запинается) словом, когда я ее потерял. (Озирается, ища место для портрета.) Я повешу его вот здесь. (Снимает портрет старика.) Пусть этот старый хрыч с бородой, судя по всему, хорошо воспитанный, будет так любезен и уступит свое место! (Ставит портрет старика за кресло, оглядывается и говорит насмешливо.) Теперь в этом доме будет хоть что-то настоящее!
Входит метрдотель.
Метрдотель. Прошу извинения у мсье! Мне известно, что обед заказан на четыре персоны, но, поскольку… у нас в доме живут на широкую ногу… Словом, на сколько персон накрыть?
Жорж. На пятерых.
Метрдотель. Слушаюсь, мсье. Я так и думал. (Направляется к выходу ворча.) Вечно одно и то же!
Жорж (вдогонку). Да вы не беспокойтесь, все равно услугами ресторана Шовин воспользуются только четверо. Пятый гость не придет.
Метрдотель (сначала озадачен, потом, решив, что понял, очень доволен своей догадливостью). Ага, в таком случае прошу мсье извинить меня! Это, без сомнения, прибор для бедняка?
Жорж вопросительно смотрит на него.
Да, у герцога, где строго соблюдались все обычаи, по праздникам всегда ставили на конце стола лишний прибор бедняка.
Жорж. И бедняк когда-нибудь являлся?
Метрдотель. Нет, мсье, никогда. Прибор для него ставился, но, поскольку никто не давал себе труда известить его об этом… (Махнув рукой, выходит с торжественным видом.)
Сейчас же раздается звонок, затем другой.
Жорж. Два звонка, это она! Я сказал ей, чтобы она позвонила два раза. Скорее по местам! Вы, мадам, за пианино, начинайте играть. Ты, папа, стоишь сзади и слушаешь. Я читаю. Импровизируйте, но осторожно и не спускайте с меня глаз. Я остановлю вас, если наступит опасный момент. Впрочем, вы уже достаточно знаете для того, чтобы превосходно сыграть свои роли.
Мадам Монталамбрёз. Но вы! Что нам известно о вас?
Жорж. То есть как?
Мадам Монталамбрёз. Она, конечно, будет говорить о вас. А вы ничегошеньки не рассказали ни о своем характере, ни о своей прежней жизни!
Жорж. Господи, в самом деле! (Идет к двери, зовет.) Эмиль! Эмиль!
Появляется метрдотель.
Метрдотель. Что, мсье? Я иду открывать.
Жорж. Это девушка, которую я жду. Но не торопитесь открывать, не торопитесь докладывать. Задержите ее, насколько сможете!
Метрдотель уходит.
(Возвращается к актерам.) Ну, так слушайте! Впрочем, я все равно ничего не успею рассказать.
Вбегает метрдотель с растерянным видом.
Метрдотель. Мсье! Мсье!
Жорж. Ну что?
Метрдотель. Я забыл имя, мсье!
Жорж (кричит). Жорж!
Метрдотель. Мсье Жорж! Так, больше не забуду! (Скрывается.)
Жорж (обращаясь к актерам). Меня зовут Жоржем, моего друга — Робером.
Мадам Монталамбрёз и Филемон. Да.
Жорж. Мне двадцать восемь лет.
Мадам Монталамбрёз и Филемон. Да.
Жорж. По характеру я робок… Начните играть!
Мадам Монталамбрёз (негромко наигрывая вальс Оливье Метрá). Хорошо.
Жорж. У меня нет никакого воображения…