Мадам Монталамбрёз. Признаюсь, я тоже. Я должна ощущать переживания зрителей, вызывать их слезы, их смех по малейшему поводу. Зритель мне напоминает лошадь дикую брыкающуюся лошадь, которую надо укротить… Кстати, дружище, отдыхал ли ты после Биаррица?
Филемон. Отдыхал ли я? Да разве можно найти хоть минутку покоя, когда снимаешься в кино? (Вдруг вспоминает о Жорже.) Еще раз простите, мсье! Перейдем к делу. Мы целиком превратились в слух, как говаривал наш товарищ, о котором мы только что вспоминали.
Они снова начинают смеяться, потом вдруг престают.
Бедный Гадо!
Мадам Монталамбрёз (вздыхая). Бедный Гадо!
Жорж (с досадой). Извините, но я должен попросить вас быть теперь повнимательнее. Через полчаса приедут мои гости, и каждому из вас надо заранее знать, в чем будет заключаться его роль.
Филемон. Виноват, виноват, мсье! Уж не собираетесь ли вы заставить нас играть через полчаса роли, которых мы даже не прочли?
Жорж. Да.
Филемон. Но текст, мсье, текст! Позвольте вам заметить, что вы несколько легкомысленно относитесь к незнакомой вам профессии.
Жорж. Успокойтесь, вам не придется заучивать текст.
Мадам Монталамбрёз. Неужели вы заставите нас импровизировать?
Жорж. Пожалуйста, не пугайтесь заранее, ведь вы еще не знаете, чего я от вас хочу. Не стану скрывать, я обратился к актерам, дабы быть гарантированным от всяких случайностей, а также потому, что не знал, кто еще может оказать мне подобную услугу. Вам предстоит сыграть роли настолько простые, что с ними справился бы всякий.
Филемон. Вы так думаете? Поздравляю вас, дорогой!
Жорж. Вам нужно будет просто-напросто пообедать сегодня вечером со мною и моими гостями и за столом поддерживать разговор как можно непринужденнее.
Фелемон (оживляясь, очень довольный). Ага, понимаю! Ручаясь, у этой идеи большое будущее! Впрочем, она когда-то и мне приходила в голову. Это очень оригинально, дорогая моя, очень! Словом, если я вас правильно понял, мсье, вы устраиваете обед, но боитесь, что будет скучно, и поэтому решили пригласить, кроме ваших светских знакомых, еще кое-кого чья профессия и незаурядные данные придадут обществу еще больше блеска, еще больше…
Жорж (перебивает). Не совсем так… Поверьте, я не сомневаюсь ни в вашем умении оживить беседу, ни в вашем остроумии. Но на этот раз мне нужны ваши актерские способности, с помощью которых вы изображает те или иные чувства, не испытывая их на самом деле, ту или иную черту характера, не обладая ею.
Филемон. А как же иначе, мсье! Если бы у на сне было этого дара, то мы, как многие другие, годились бы лишь в сапожники.
Мадам Монталамбрёз. Да, здесь ничего не поделаешь, это дар свыше. Или он есть, или его нет…
Жорж. Я уверен, что у вас он есть. Поэтому я и прошу вас помочь мне. Дело вот в чем. Только что я сказал «с моими гостями», а следовало сказать «с гостьей». Я ожидаю одна молодую девушку, она должна приехать с минуты на минуту. Эта девушка — как видите, я с вами совершенно откровенен, — эта девушка моя возлюбленная. По причинам, которые требуют слишком длительных объяснений, мне приходилось лгать ей. О, моя ложь не была серьезной, вы увидите это сами! Она заключалась примерно в следующем: мои родители умерли, но я ей сказал, что они живы и живут недалеко от Парижа. Почему я так сделал? (Все последующие слова являются явной импровизацией.) Очень просто: чтобы объяснить свои частые отлучки, к которым меня вынуждала давняя привязанность, а рассказать о ней своей возлюбленной я не мог. Это еще не все. У меня нет друзей… Вы знаете, каким слабым может быть влюбленный…
Филемон. Еще бы!
Мадам Монталамбрёз. Особенно женщины.
Жорж. И так как эта девушка, чистая, верящая в дружбу, удивилась однажды тому, что у меня, несмотря на мою молодость, нет друзей, то, не желая ее разочаровывать, я выдумал себе друга. И, разумеется, я постарался, выдумал самого лучшего друга на свете: искреннего, преданного, бескорыстного. Мне хотелось доставить ей удовольствие, и я не жалел красок, описывая его.
Филемон. Ах, любовь, любовь! И меня, смею вас заверить, она не раз заставляла изобретать небылицы. Представьте себе, однажды в Перпиньяне я убедил молоденькую швейку, будто я чемпион футбола.