— Дай мне день или два. Я соберу информацию для тебя, — Я что, действительно только что это сказал? Подписался на работу с копами?
«Ты просто хочешь справедливости. И да, к тому же, ты хочешь его».
— Только не делай глупостей, — говорит Сайлас.
Я поднимаю бровь:
— Сказал тот, кто сейчас должен находиться в больнице.
— Я… Я просто не люблю больницы, ясно?
— А кто любит?
— Полагаю, никто. Кроме того, у меня есть плохие воспоминания, связанные с больницей.
Я молчу, позволяя ему решить, рассказывать мне или нет.
Он ложится головой на подушки, лежащие на подлокотнике дивана. Я уже собирался спросить, в порядке ли он, и нужны ли ему еще обезболивающие, когда он заговорил:
— Когда мне было восемнадцать, меня избили несколько парней потому, что я гей. Я отбивался, как мог, но их было трое, и я попал в больницу. Как только меня приняли и определили в палату, моя медсестра сказала, что я сам виноват, что, если бы я был мужчиной, этого бы не произошло.
Волна гнева охватывает меня:
— Да как она посмела? А ты что ответил?
— Я не мог ответить, у меня была сломана челюсть.
— Это…— он был уязвим, и тот, кто должен был заботиться о нем, унижал его.
— Ужасно? Да.
— Если бы я знал, я бы…
— Что? Сам бы меня лечил?
— Я бы попытался. Или же поехал бы с тобой.
— Но ты едва знаешь меня.
Я хотел найти ту медсестру и парней, что избили Сайласа, и разорвать их в клочья:
— Никто не заслуживает такого обращения.
Он улыбается, и его лицо становится таким милым и юным:
— Спасибо.
Я борюсь с желанием обнять его. У меня раньше никогда не было таких порывов. Лисы не созданы для нежности. Но все, чего я хочу, заключить его в объятья и никогда не отпускать.
«Черт!». Еще не прошло двадцати четырех часов с тех пор, как он вошел в мой ресторан и случился взрыв. Произошедшее просто выбило меня из колеи. Обычно я сбегаю от парней, желающих начать со мной встречаться, так быстро, как могу. Но сейчас сбежать — последняя вещь, что я хотел бы сделать. Уверен, я вернусь в норму после того, как разберусь со своим дядей.
«Но ты захотел Сайласа задолго до появления дяди. Заткнись. В первый раз, когда ты увидел его…».
— Я рад, что ты не остался в больнице. Тебе что-нибудь нужно?
— Мне нужна информация.
— Ты хочешь информации.
— Нет, я… Я хочу быть детективом, хочу доказать, что я полезен и могу помогать с раскрытием дел. Несправедливо. Чтобы тебя повысили до детектива, нужно отслужить в полиции, как минимум, два года, и я давно отслужил их. Но все еще остаюсь офицером.
Я внимательно его изучаю:
— Сколько тебе лет?
Он смотрит на меня:
— Мне двадцать пять.
Из-за своей внешности, он выглядит на девятнадцать. Удачливый придурок, не так ли?
— Так ты хочешь выяснить, что происходит, чтобы впечатлить Дэнверса.
— Я… да.
— Я разнюхивал рядом с домом моего старшего кузена.
— Ты имеешь в виду, буквально разнюхивал, да? Ну, как лис.
Я улыбаюсь:
— Да, именно так. И еще немного поохотился. Поймал кролика на обед. Это проще, чем готовить дома, но, я полагаю, ты не хочешь слышать об этом.
Он очень старается не казаться удивленным. Это забавно.
— Я выясню что-нибудь для тебя, — или умру, пытаясь. Пожалуйста, пусть лучше первое.
— Ты не должен рисковать собой ради меня. Я не это имел в виду, когда просил помочь.
Он стоит гораздо больше, чем кто-либо или что-либо, и я бы убил ради него:
— Я подвергаю себя опасности каждый день из-за образа жизни, который я выбрал, фактически, бросая вызов своей семье. И недавно ты убедился в этом.
— Твой дядя попытается снова, не так ли?
— Я бы ответил, если бы знал точно, чего он хочет — припугнуть меня или убить. Я думаю, что случай в ресторане был просто предупреждением. Ему что-то от меня нужно.
— И если ты не дашь ему то, чего он хочет…
— Тогда он, возможно, попытается меня убить. Начну беспокоиться тогда, когда это произойдет. Сейчас еще не время, — Сайлас хотел возразить, но я жестом прервал его, — Преступная деятельность моей семьи преследует меня всю мою жизнь. Я привык рисковать.
— Тебе нужен кто-то, кто сможет тебя защитить.
— И это человек будет тоже подвержен опасности. Я этого не хочу.
Сайлас хмурится:
— Черт, ненавижу быть бесполезным.
— Даже если бы у тебя было разрешение доктора, я бы никогда не позволил тебе противостоять моей семье ради меня, потому что: во-первых. Тебя итак чуть не убили. Во-вторых. Тебя бы могли выгнать с работы. В-третьих. Я работаю один.