Хохлов вспомнил приход грушовской старухи: как она сидела на лестнице и настойчиво отправляла его поужинать. Вслед за ней он как будто увидел свою мать - темный силуэт в летних сумерках. Он снова испытал приглушенное чувство вины.
Хохлов поглядел в окно. Там раскачивалась птичья кормушка, треугольный пакет из-под молока с дыркой в боку, и три воробья ловко ныряли в эту дырку по очереди, словно играли. Хохлов открыл форточку, за шпагат вытащил пакет и насыпал туда крошек. Он подумал о дочери. Что там с ней в пансионате? Воробьи перелетели на голую ветку клена, обеспокоенно крутили головами. Они выглядели веселыми, но Хохлов понимал, что так лишь кажется ему из теплого кабинета. Он вывесил кормушку и вернулся к столу. Спустя несколько минут он сидел все над одной и той же страницей, пытаясь перебороть тревогу за Шурочку. "Что за бабское нытье! - одернул он себя и заставил вспомнить об Агафонове. - Значит, он вернулся с Севера, построил дом, обжился, приготовился сыграть свадьбу дочери... Может, позвонить в пансионат?.. Я тоже отец". - Он не заметил, как стал связывать свое положение с положением Агафонова и искать путь к его оправданию.
Хохлов нашел, что события выстраивались следующим образом. Студент Игорь Кузин и воспитательница детсада Юлия Агафонова подают заявление в загс, объявляют о предстоящем бракосочетании и вместе с родственниками отдаются предпраздничным заботам. В разгар приготовлений Юлия сообщает: свадьба но состоится, они с Игорем поссорились. Агафоновы не могут в это поверить. Отвергнутая невеста - позор для семьи. Поэтому Агафонов встречается с Игорем, требует объяснений. Ответ Кузина звучит как насмешка: "Разлюбил!" Агафонов идет к матери Кузина, он с ней давно знаком и ждет понимания. Однако она повторяет то же: разлюбил, сердцу не прикажешь. Ничего не добившись, Агафонов начинает допрашивать Юлию, пытаясь узнать причину разрыва, и не раз доводит девушку до слез. Его жена заступается за дочь, супруги ссорятся. Тем временем минует срок свадьбы, и вся Грушовка узнает о позоре Агафоновых. Рождается слух, что бывший жених уже встречается с дочерью начальника областного управления торговли. Судя по вопросам адвоката и уклончивым ответам Игоря Кузина, это похоже на правду. Но оскорбленный Агафонов, уже зная о предательстве Кузина, бездействует и лишь через две недели предупреждает Кузиных по телефону, что придет для денежных расчетов. По его утверждению, Кузина брала у него взаймы пятьсот рублей. Кузина это отрицает. Расписок нет. Из показаний милиционера ясно, что она вызвала его, опасаясь драки. Но вызвала на десять минут позже прихода Агафонова. Для чего ей понадобились эти десять минут? Логично предположить: она сама хотела дать Агафонову время для драки. И, к сожалению, он использует эту возможность. Даже успевает разбить стулом цветной телевизор. За неуплаченный долг.
Все-таки этот Агафонов дурак, подумал Хохлов, нет бы стать выше и мелкой подлости Кузиных, и морального давления Грушовки, жаждущей возмездия. Ведь ничего не добился, встав на одну доску с Кузиными. Наверное, сейчас сидит в камере и кусает локоть. Осужденный, обманутый, униженный.
А Кузины? Что с ними делать? По какой статье? Рано или поздно их накажет сама жизнь. Приходится выбирать такую формулировку, ибо правосудие не всегда карает порок. Порой оно умывает руки. Или опускает руки? Или руки коротки? Коротки - так точнее... Для них пока нет статьи. Кузиных могла наказать только Грушовка. Если бы они жили там, они бы полной мерой ощутили неотвратимость наказания. Но за пределами поселка можно было не бояться ничьего осуждения, как не боялся этого и сам Хохлов, зная за собой свою вину перед матерью. По какой же статье ему судить себя?
Попытка Грушовки усовестить Кузиных кулаками оказалась наивной и дала основания считать действия Агафонова опасными в общественном отношении.
Правда, адвокат утверждает, что произошла судебная ошибка, и ссылается на "Комментарий к Уголовному кодексу", где прямо говорится: "Не могут быть квалифицированы как хулиганство действия, совершенные не из хулиганских побуждений, а по другим мотивам, например, на почве личных неприязненных отношений и т.п.". Хорошо, допустим, мы учтем это. Но изменятся лишь статья и наказание, а в сущности все останется на прежних местах: Грушовка снова в дураках. По статье "Умышленное легкое телесное повреждение или побои" Агафонов скорее всего отделается шестью месяцами исправительных работ или штрафом. И будет счастлив, что вышел на свободу и вернулся в Грушовку. Стриженный наголо, провонявший затхлым воздухом тюрьмы, с клеймом судимости.
Даже адвокат не пытался его оправдать из-за очевидности проступка. Он заботился лишь о смягчении приговора.
Завтра под председательством Хохлова суд второй инстанции должен будет решить судьбу Агафонова, только одну его судьбу, а судьба Грушовки давно уже решена. Она всегда умела добыть харчи, защититься и постоять за своих. Ее опыт не умер, но стал ненужным. "А ненужный опыт, - подумал судья, когда-нибудь становится опасным. Он должен принадлежать истории, а не современной жизни".
6
Цыганков бежал сильно и размашисто, на Шурочку не оглядывался. Она видела его красный свитер, ныряющие рывки плеч, легкий мах лыж. Отставала. Но бежала не расслабляясь. Приятель Цыганкова Адам со своей подружкой Марго плелись далеко сзади прогулочными шажками. Шурочка вспомнила: Цыганков предупреждал, чтобы она не обращала внимания, если Марго вздумает ее ревновать к нему, на Марго находят такие причуды...
Красный свитер скрылся за выступом леса, и Шурочка осталась одна на широкой просеке. Она обернулась. Искрится снег, испещренный петлями заячьих следов. Возле елок отпечаталась частая строчка других следов, наверное лисьих. На еловых лапах - как будто новогодняя вата. Шурочке почудилось, что из леса кто-то смотрит. Она добежала до поворота, а там стоял Цыганков поперек лыжни и поджидал ее. Шурочка подъехала и, чтобы не наехать на его лыжи, легко свернула на нетронутый наст. Она ощутила терпкий запах мужского одеколона.
- У меня крепление болтается, - сказала Шурочка, выставив правую ногу.
Цыганков присел, взял ее за щиколотку, сильно подергал ботинок. В его темных волосах, чуть примятых шапочкой, блеснуло несколько седин. Ей захотелось потрогать эту близкую вытянутую мускулистую шею.
Шурочка легко толкнула Цыганкова, засмеялась, и он повалился на бок, задрав вверх лыжи. Она бегом рванулась вперед, часто отталкиваясь, и по-прежнему смеялась. Знала, что сейчас он догонит ее, и с веселым любопытством ждала: что будет дальше? Солнце и снег светили прямо в глаза, и у нее было ощущение, что она - в море.
Цыганков обошел ее по целине и снова встал поперек лыжни, широко растопырив руки. У него даже на шапочке прилип снег. Шурочка могла сойти в сторону, но она закричала, зажмурилась и нарочно налетела на него. Ей показалось, что они падают. Цыганков покачнулся, но устоял. Шурочка открыла глаза. Он поцеловал ее. Она уперлась кулаками в его грудь, изогнулась и уворачивалась от новых поцелуев. Цыганков сжал Шурочке голову и сказал очень серьезно:
- Шурочка, ты замечательное существо!
Она больше не уклонялась, улыбнулась и снова зажмурилась. Ей стало хорошо и интересно.
Об этом Шурочка и мечтала, когда ехала сюда с Цыганковым. Как ей не хватало этого прежде! До сих пор она чувствовала противоречие между своей размеренной жизнью в родительской семье и студенческой группе, где, играя нетрудные роли дочери и ученицы, как будто заглушала в себе свое предназначение, и между этим предназначением - быть женщиной. Шурочка видела, как подруги теряют себя в коротких, без любви, романах, как мать скрывает, что уже разлюбила отца, как большинство ее знакомых женщин словно замерли на перекрестке дорог и решают, какому следовать указателю: то ли исполнять свой материнский, семейный долг, то ли искать неведомое, загадочное, неповторимое?