Выход из этой дилеммы дают «списки дат и высших служащих». Уже во времена Саргона в Вавилоне было принято (этот обычай сохранялся в течение почти семисот лет, до времени Хаммурапи) давать годам названия и систематизировать их.
Точные датировки, когда указан определенный год, и в году определенный месяц или день, — чрезвычайно редки.
Как правило, при записи дат год называли по важному событию, случившемуся в предыдущем году. С нашей точки зрения, это весьма затруднительный способ, которым, однако, долго пользовались также и в Египте, в Древнем царстве. Важными событиями считались победоносное окончание военного похода, торжественная закладка храма, вступление в должность высокопоставленного сановника или генерала или — как самое важное — смена правления, восхождение на престол. Вскоре ученые обнаружили, что на основании этих «списков дат» редко можно точно установить дату, ибо нет уверенности, что всегда применялся обычный метод датировки.
Официально началом правления было принято считать новогодний праздник, время от фактической смены трона до конца года присчитывалось к периоду правления прежнего царя. Кроме того, вскоре обнаружили, что названия лет часто менялись — то по прихоти царей, то по причине сознательного искажения истории или по какой-либо другой. И, наконец, писцы имели привычку сокращать имена, часто меняя их до неузнаваемости, или цитировать их на память и притом неверно!
Эти примеры показывают, что реконструкция хронологического остова древней истории — одно из самых значительных достижений исторической науки. Но это еще не все.
Примерно так же обстоит дело и со «списками высших служащих», в которых год назван по какому-либо высокопоставленному лицу, генералу или царю, т. е. не по событию, а по важной личности, — метод, который, между прочим, применялся и много позже в Греции.
В Передней Азии подобным летосчислением пользовались прежде всего ассирийцы, причем с древнейших времен. Здесь имели место те же отступления от нормы, что и в «списках дат». Тем не менее очевидно, что «списки дат и высших служащих» все же как-то дополняли «списки царей».
Путем систематических сравнений можно было восполнить пробелы, обнаружить ошибки и кое-где установить связь во времени между событием и определенной личностью. Однако фиксированных исторических дат все еще не было. Ученые стали надеяться на успех, когда занялись изучением «хроник», которые, однако, нельзя сравнивать с трудами, известными под этим названием из западного средневековья. Переднеазиатские хроники (за исключением некоторых хеттских) представляли собой лишь попытки группировать важные события вокруг выдающихся личностей. Это делалось задним числом, и все ошибки, все пробелы в сообщениях и преданиях сохранялись и накапливались. Хронисты писали, что знали, не заботясь о том, что им было неизвестно. Они нанизывали события, но им было безразлично, правильно ли эти события чередуются. Один списывал у другого, сглаживали неясные места так, как им казалось правильным, прибавляли истории, услышанные от прадеда, и этот материал передавали следующему, который обращался с ним подобным же образом.
Важнейшая «Вавилонская хроника» дошла до нас в виде такого «списка со списка», относящегося ко времени Кира (550 год до н. э.). Первоначальная версия текста была, по-видимому, весьма древней, но насколько древней — не знаем.
«Откуда бы автор "хроники К" ни черпал свой материал, — писал один современный ученый, — насколько богаче он мог бы осветить раздел о Саргоне и его династии, если бы использовал надписи, собранные в библиотеке храма Нипура».
Дополнением, а часто и подтверждением их могут служить еще и «царские надписи». Это те сообщения (не путать со «списками царей»), которые государи приказывали высекать на камне или записывать на глине, дабы будущие поколения знали, какие великие подвиги свершились во время их правления. Однако к этим надписям следует относиться с большой осторожностью. Их лживость не поддается описанию. Восточные цари часто были тиранами и всегда — деспотами. Такие правители с древнейших времен обыкновенно сами определяли, что считать правдой. При этом они определяли это не приказами, а просто своим существованием, они вызывали представление о сверхчеловеческих подвигах. Было бы ошибочным считать восточных царей авторами их надписей лишь потому, что тексты начинались словами: «Я, великий царь…» Деспоты не нуждаются в том, чтобы самим сочинять себе хвалебные гимны.