Поднимаясь вверх в лагерь экспедиции, мы рассуждали о том, как странно, что сохранилась эта форма культуры в Кархемише, в Зинджирли и здесь, на Каратепе. Форма, которая собственно и во время империи никогда не стала действительной формой, не приобрела характера большого, оказывающего влияние стиля и тем не менее продолжала сохраняться на протяжении пятисот лет. Следует сказать: на протяжении половины тысячелетия! Тогда значение этого отрезка времени выступает ярче.
— СТРАНА
— СООРУЖАТЬ
— ЗДОРОВЬЕ
— МУЖЧИНА
— ЖЕНЩИНА
— МАТЬ
— ИМЯ
— НОГА
— ДЕНЬ
— СКЛАД
— ВОЙСКО
— ЩИТ
— ЗАПАД
— ВОСТОК
Здесь в наших исторических познаниях имеется пробел. Пятьсот лет, между 1200 годом до н. э. (когда сгорел город Хаттусас и погибла великая империя хеттов) и примерно 700 годом до н. э., когда последние хеттские города-царства растворились и Ассирийском царстве, пока еще не доступны нашему изучению. Весьма странно, что империя погибла, а на протяжении пятисот лет среди других, самых различных народностей, подвергаясь влиянию многочисленных чуждых культур, сохранились совершенно обособленные группы этого народа со своей особой культурой.
«Когда-нибудь мы поймем все взаимосвязи», — заявил Боссерт. Он осторожно развернул большой ломкий рулон бумаги, покрытый хеттскими иероглифами, — только что изготовленный оттиск, «Когда, руководствуясь билингвой Каратепе, мы сможем прочитать иероглифы Каратепе, то получим возможность прочитать и все иероглифы времен империи!»
И тут мы подходим к самой волнующей главе раскопок на Каратепе — к дешифровке билингвы. Мы прервали нашу главу «Об искусстве дешифровки», когда дешифровка хеттских иероглифов снова зашла в тупик. Здесь, на Каратепе, эта глава получила свое завершение. Интересно, что даже после открытия подлинной иероглифической надписи (рядом с финикийской) нельзя было немедленно доказать, что действительно найдена билингва (т. е. не только две надписи на разных языках, но две надписи одинакового содержания).
Забавно и почти невероятно, что доказать это удаюсь одному из сотрудников Боссерта… во сне.
Глава 12
Азитаванда говорит
Само собой разумеется, после раскопок 1947 года следовало сразу же приступить к переводу финикийских текстов. Эту задачу могли решить только специалисты, ибо речь шла об очень древней разновидности языка. Боссерт, который хотел немедленно заняться иероглифами, послал первые финикийские тексты нескольким выдающимся семитологам — Иоганну Фридриху в Берлин, Дюпону Зоммеру в Париж, патеру О'Каллагану в Рим и, наконец, также Р. Д. Барнетту в Лондон.
В первую очередь он послал точную копию надписи на статуе, цоколь которой, так называемый «Львиный камень», и послужил началом открытия Каратепе. Этот камень тем временем стал уже знаменит. Рабочий Кемаль Деведж сочинил, как сумел, в его честь гимн из двенадцати строф, здесь приведен только отрывок:
А вечером прозвучала длинная песня, сочиненная десятилетним сыном рабочего — Мехмедом Кисти. Он «кончалась строфой: