Весьма забавно, что, как выяснилось в связи с приездом профессора Гютербока из Анкары, «львы» на самом деле были быками.
Итак, надпись на статуе, состоящую из четырех столбцов, теперь изучали специалисты, и первый перевод ее был прислан Боссерту Иоганном Фридрихом из Берлина.
Не имеет смысла приводить здесь дословный перевод, ибо из-за многочисленных повреждений в тексте имеются пробелы, и он лишен связности. Кроме того, главная ценность надписей с Каратепе заключается нс в их содержании, а в том, что они являются наиболее длинными из найденных доселе древнефиникийских и хеттских иероглифических надписей. Притом не без основания надеялись, что эти надписи одинакового содержания.
Во всяком случае мы узнали (это подтверждается гораздо более длинными надписями на нижних воротах, в дешифровке которых участвовали известнейшие семитологи Америки и Европы), что автором надписи был царь, имя которого в лишенном гласных семитском письме писалось «Цтвд». Позднее это имя Боссерт на основании содержавшего гласные иероглифического письма сумел представить в виде Азитаванды. Тот факт, что письмо здесь, как отмечает Фридрих, «чисто древнефиникийское, без арамейских примесей», позволяет нам датировать годы жизни этого царя. Он жил в VIII столетии до н. э., точнее около 730 года до н. э. Возможно, еще при жизни этого царя Каратепе был захвачен врагами и разрушен. Азитаванда восхваляет себя с известной хеттской скромностью, если сравнивать ее с обычным на Востоке самовосхвалением: «И я построил этот город и дал ему название Азитаванде». «И я построил надежные укрепления во всех
концах и на всех границах, и в тех местах, где дурные люди были предводителями банд». Он называет себя «властелином дануиа» — народа, как нам известно, населявшего равнину Адана, и сообщает, что установил мир на своей западной границе, выслав всех строптивых жителей к восточной границе. Азитаванда обращает особое внимание на то, что он и его народ всегда жили счастливо и в довольстве. Наблюдая этого округлого господина во время пира, легко поверить в его склонность к такому существованию.
Таково в основном содержание финикийского текста в переводе Фридриха. Переводы, прибывшие из Парижа и Рима, отличались от редакции Фридриха лишь отдельными подробностями, но в существенных моментах полностью совпадали. Но вот прибыл перевод из Лондона.
Он не просто отличался от остальных. Уже в пятой строке был открыт совершенно иной смысл текста, короче говоря, в надписи кроме Азитаванды переводчики обнаружили еще царя Анека.
Естественно, что это открытие вызвало огромную сенсацию.
Выводы профессора Барнетта (он написал историческое введение к этому переводу) были весьма остроумны и подтверждались двумя семитологами — Яковом Левееном и Кириллом Моссом.
Надпись начинается финикийским словом «нк», что является личным местоимением первого лица единственного числа, и означает «я». В пятой строке этот знак повторяется, но в такой грамматической связи, что его невозможно прочитать как «я». Эта догадка подтверждается девятой строкой третьей строфы: если там «нк» читать как «я», то текст гласит «для сыновей и дочерей я», что, как отмечают английские исследователи, «как в переводе, так и в финикийском языке является одинаково абсурдным».
И Барнетт вместо «я» читает новое царское имя, а именно Анек (или Инак, ибо гласные отсутствуют). Эти трое ученых приводят весьма смелые соображения, ищут отдаленнейшие исторические связи, высказывают предположения о возможном родстве царя Анека, или Инака, и даже решаются делать известные выводы.
А 11в6:
A 4d:
А 1а5: