Наш бурный роман продолжался 5 лет. Мы уже выбирали кольца к предстоящей свадьбе, Никита (так его звали) планировал познакомить меня со своими родителями, которые жили на другом конце России. Его отец был военным и у него не было возможности приехать в наш город, но я общалась с ним по телефону и была заочно знакома с мамой. Со слов моего любимого, я нравилась его родственникам.
Но ничто не бывает идеальным. Я начала замечать странное поведение Никиты, которое проявлялось в резких переменах настроения, частых неврозах и периодических пропаданиях со всех локаторов. Я сильно переживала и даже начала думать, что у него появилась другая, но парень разуверил меня в этом.
Наркотики.
Ненавижу их. Проклинаю. Они украли моего любимого, превратили его в монстра, которого я не могла узнать и стала бояться. Если раньше он носил меня на руках, баловал подарками и мы могли часами разговаривать, то в последние дни он мог на меня не только наорать, но и ударить. Я пыталась найти защиты у родителей, но они говорили, что я, как женщина, должна терпеть.
И я терпела. Молчала. Ждала. И дождалась.
В один из дней он меня продал. Как буханку хлеба, как котенка. Сравнивайте с чем хотите. Просто продал. За дозу. Я оказалась у какого-то дилера, который планировал меня устроить во всем известное место. Провела я в плену два месяца. Первый месяц меня пытались обуздать. Переломанные ребра, синяки по всему телу, ссадины и ожоги от сигареты — стали моими лучшими друзьями. А также запах потного тела моего нынешнего хозяина, который каждый день насиловал меня.
Я была слишком слабой, чтобы дать отпор, а также мое здоровье меня подвело. Так как содержали меня в сыром и холодном подвале, мои легкие быстро заработали воспаление, и я даже слышала разговоры о том, что скоро подохну. И я молила об этом. Просила Бога, чтобы тот забрал меня. Но этого не произошло.
Я выжила.
Вернее, какая-то часть меня. Та жизнерадостная Лиза умерла в подвале и от меня осталось только то, что есть сейчас. Спас мое практически безжизненное тело какой-то мужчина. Мне потом уже рассказали, что он сумел вытащить меня из плена. Сама ничего не помнила, потому что находилась в бредовом состоянии.
Все, что я помню, это его высокий рост и широкие плечи, черные как смоль волосы и глаза, которые напряженно смотрели на меня, пока он пытался определить, жива ли я вообще.
Мне никто не рассказывал, что случилось с Никитой и тем, кому меня продали. Но новости о сильном пожаре дошли и до стен больницы, в которой я пролежала долгие месяцы.
Я хотела найти своего спасителя и сказать ему спасибо. Если бы не он, меня бы сейчас не было. Но ничего о нем и никому не было известно. Этот таинственный незнакомец как бы это не звучало банально, напоминал мне о моей первой любви, о которой мне рассказывали родители. Когда мне пять лет, я подружилась с мальчиком более старшего возраста. Он всегда угощал меня конфетами и защищал ото всех, кто обижал.
Этот мальчик — это мое воспоминание о заботе и о том, что рядом с ним меня никто не обидит. Мы дружили с ним около полутора лет, после чего они со своей семьей уехали в другой город. С тех пор мы больше не виделись. И этот незнакомец помог мне и снова, я больше никогда его не увижу.
Я осталась одна. Без любимого, без родителей, которые отказались от меня сразу же, как только узнали, что со мной делали в том доме. Они посчитали, что их дочь проститутка и не достойна общаться с такими великими людьми, как чета Орефьевых. Известных преподавателей и научных сотрудников.
— Я не хочу, чтобы в меня тыкали пальцем и говорили, вот, идет отец проститутки! А еще преподаватель! Это же тот самый Орефьев! — сокрушался отец, придя ко мне в больницу.
— Но я же не виновата… — у меня не было сил, чтобы противостоять нападкам отца и я просто откинулась обратно на подушку.
— Не важно, кто прав, а кто нет. Слухи, знаешь ли, правят миром, — уже более спокойно сказал папочка и присел рядом со мной на больничную койку, — решать нужно что-то Лизонька, решать.
— И что ты предлагаешь? — я не понимала, куда клонит родитель.
— Тебе нужно уехать. Я не готов принять у себя в доме тебя. Я уважаемый человек в своем городе, чтобы жить…ну, ты понимаешь?
— Нет, не понимаю, — я искренне не понимала, что хочет донести до меня отец.
— Лизка, весь город в курсе, что ты работала проституткой и была подстилкой главного наркоторговца нашего региона. Я не могу допустить, чтобы ты появилась в стенах моего дома.
— Что? Я работала проституткой? — я в ужасе посмотрела на отца и зажала рот ладонью, — но это неправда…