Дайонарцы держались вместе, не рискуя разделяться и вступать в разговоры с местными. Осматривались.
В воздухе плыли ритмичные звуки вальса и пользуясь случаем показать новые наряды и прически, гости с удовольствием танцевали.
К Фиэнн по очереди подходили поздравлять с новым статусом; соболезновали скорой утрате супруга, но памятуя о его соучастии в заговоре против короны, особой скорби не выражали.
Фиэнн разговаривала с Майрет, которая в последнее время очень поддерживала ее и стала чуть ли не подругой, но взгляд ее неосознанно возвращался к группе гостей из Дайонара.
Оказалось, что они не такие уж и страшные. Наоборот, тот, с волосами цвета черного янтаря, очень даже ничего. Солнце запуталось в темных прядях, зажигая в них красные и рыжие отблески.
Она пару раз ловила взгляд его зеленых глаз на себе и точно решила, что на следующий «белый танец» обязательно его пригласит. В конце концов, кто или что ее может остановить, да и плевать ей на общественное мнение. Вон, даже дочь Эндвида была замужем за дайном и ничего…
Возможность представилась очень быстро, и она направилась через зал. Под начинающиеся звуки «Снежного вальса» смело подошла к дайну и присев в легком реверансе протянула ему ладонь.
— Буду счастлива, если не откажете мне, — очаровательно улыбнулась Фиэнн.
— Как можно отказать такой прекрасной женщине, — вернул улыбку серый, — Я Нанд Дар и для меня большая честь танцевать с вами, леди.
Он легко поклонился и уверенно увлек ее в танец.
Фиэнн удивленно обнаружила, что дайн прекрасно танцует. Не наступает на ноги, тонко чувствует ритм и уверенно ведет. Воистину, сколько открытий им еще придется сделать с этими серыми.
— Не боитесь оказаться парией в своем обществе? — серьезно поинтересовался Нанд, поднимая правую руку для поворота партнерши.
Краем глаза замечая заинтересованные, удивленные и даже возмущенные взгляды в их сторону.
Глава Штормбора весело фыркнула, вливаясь в движение. Платье красиво распустилось цветком.
— Поверьте, после плена, предательства и покушения на меня собственным мужем, мне уже ничего не страшно. Тем более каких-то глупых слухов и сплетен. Как помните, принцессе Иэнель ничего не мешало любить дайна.
— Так то принцесса, — завершая «большой квадрат» танца, улыбнулся Нанд. Ему понравилась уверенность в ее словах
— Не вижу разницы, — Фиэнн с достоинством улыбнулась, — Подонком можно быть с любым цветом кожи, вам так не кажется?
— Абсолютно согласен, — еще раз закручивая Фиэнн в движении, кивнул он, — Что вы скажите о возвратившемся правителе Озерного Леса? Должно быть это большая радость для всех вас, — решил сменить тему он, а заодно прощупать почву местных сплетен и слухов.
Фиэнн ухмыльнулась и дайн не мог понять, что именно тенью пробежало по ее лицу. Грусть, обида, досада…?
— Скажу, что серый цвет ему шел больше.
Нанд не выдержал, рассмеялся. А еще понял, что Фиэнн каким-то образом связана со всей этой историей.
— Рад, что вы это тоже заметили.
Фиэнн приподняла бровь, но ничего не сказала, сделав выводы про себя.
Музыка закончилась, дайн с достоинством поклонился и не выпуская ладони Фиэнн легко коснулся губами тонких тёплых пальчиков. Отходить от девушки не спешил, а она не спешила вырывать у него руку.
— Могу ли я пригасить вас еще на один танец?
— Не думаю, что нам может кто-то помешать, — легко согласилась девушка. — тем более, по правилам у вас есть еще два.
Улыбка — искренняя, теплая, добрая — тронула ее губы и Нанд понял, что, кажется, пропал.
Глава 40
Испуганный худой старик сидел на проваленной скрипучей кровати, кутался в бесцветную ветхую хламиду и покачиваясь, невидящим взглядом смотрел в окно. Там, в окне, забранном ржавой решеткой, серел запущенный сад с кривыми вытоптанными тропинками и разбитыми лавочками на твердом покрытии дороги. С неба моросил дождь, а по-над деревьями стлался туман.
От утреннего лекарства он впадал в какое-то безразличное состояние, понимал, что оно совершенно не свойственное ему, но поделать ничего не мог и лишь иногда приходя в себя, принимался осматриваться и обдумывать побег из этого ужасного места. Но потом его заставляли выпивать очередную дозу снадобья, вернее сказать отравы и он опять впадал в транс. Мозг сопротивлялся, но тело предательски размякало и просило только сна и покоя. Он тупо смотрел на изъеденные плесенью стены, а в грязных разводах угадывались и медленно проплывали благодатные пейзажи Айданара.