Назавтра были похороны.
***
А потом дни полетели за днями. Иэнель не стала отходить от заведённого Урмэдом порядка обсуждать главнейшие вопросы по устройству государства с гражданами. А они, казалось, уже настолько к этому привыкли что начали сами собираться на площади три раза в недэю и обсуждать новые законы.
Выделились и активисты, из которых потом сформировался костяк городских и иных советов. Естественно на ответственные, требующие профессиональных навыков посты избирались знающие и имеющие опыт работы дайны.
В итоге получился довольно интересный опыт где каждый мог повлиять на ход принятия законов. Понятно, что некоторые вещи пришлось в буквальном смысле показывать на пальцах, но многие, и особенно молодежь принимали в этом активное участие.
Да, нашлось и много противников этой системы, но после того как некоторых побили, тут же — на площади, их поуменьшилось.
Но в целом, Иэнель была довольна результатами и месяц, а потом и второй пролетел незаметно. Да, это было изматывающе, но в Дайонаре уже к середине зимы почувствовались перемены к лучшему. Конечно о демократии пока говорить было рано, но уверенная парламентская монархия имела место быть.
В комнату постучались.
— Войдите.
Иэнель сидела за большим, светлого дерева столом, (как в кабинете отца за котором ей так нравилось играть в детстве) и перебирала последние отчеты по работе с беспризорниками. Было поручено организовать специальные учреждения, в которых бы дети дожидались пока их не примут в новую семью, но для этого стоило разработать и установить множество правил, чтобы детям не наносилось еще большего вреда. Этим она сейчас и занималась.
В дверях появился Шаон.
— Молодец, что пришел, — быстро скользнув взглядом по визитеру, улыбнулась она.
— Ты слишком много работаешь, — попенял, мужчина, присаживаясь в кресло напротив, — Дело к ночи, а ты все суетишься, — улыбнулся он, — Такая же как Урмэд.
Уголки губ дрогнули, но тень улыбки все-таки скользнула по ее лицу.
— Прости, не хотел бередить…
— Ничего, — потирая усталые глаза, махнула рукой, — Я сильная девочка.
Шаон не стал развивать тему, даром что проштрафился, ведь прекрасно знал, что упоминание этого имени при Иэнель чревато печалью для нее.
— Ты вызывала меня днем, но я утрясал дела в Маруке со стеклодувами и разговаривал с фермерами.
— Все в порядке?
— Да
— Тогда я сразу перейду к делу, — Иэнель отложила бумаги, сложила руки и серьезно посмотрела на него, — Я хочу, чтобы верховный пост в Дайонаре занял ты.
— Но… — Шаон тяжело вздохнул
— Не твой отец, не Нанд — хотя он тоже справится (но Дайонар должен отдохнуть от военных), не Дардред или кто-то еще, а именно ты. Ты молод, у тебя прекрасный ум, ты порядочный, начитанный, ты достаточно долго общался с моим мужем, чтобы понять, чего он в действительности хотел. И думаю, ты сам это прекрасно понимаешь. Максимальная открытость с народом, просвещение и рост производства. У тебя получится, я уверена. Тем более, в совете много прекрасных дайнов, специалистов в своей области, которые помогут на первых порах.
Шаон сосредоточенно молчал, хмуря черные брови.
— В принципе я не против. Ты практически сделала все за нас, — усмехнулся он, серьезно смотря в глаза принцессе Айданара — императрице Дайонара.
— Не смеши, дел громадье! Одна медицина и обучение женщин чего стоят. Не все понимают, зачем «глупой курице» получать профессию, — грустно усмехнулась она, — И так план:
В-первых, тебе надо чаще остальных появляться на публике. Решать общественные споры, усмирять буйных, объяснять непонятливым и направлять сомневающихся. В принципе, всем этим ты и так сейчас занимаешься и довольно успешно. Народ любит тебя, но доложен обожать.
Так что тебе придётся открыть зимний праздник, посвященный детям. Я конечно буду рядом.
Шаон кивнул.
Во-вторых, — она подала ему бумагу, — предложить данный закон на обсуждение и убедить в нем остальных.
Шаон пробежал глазами написанное
— Но ведь это…
— Да, это убережет вас от таких как Кейран. Природные ресурсы и богатства Дайонара должны быть все или частично национализированы и независимы от вмешательства кого-либо, даже Айданара. А каждый гражданин может и должен получать с них проценты. Если ты это сделаешь, считай пост у тебя в кармане. Так же не позволяйте строить чужие предприятия на своей территории, если это не оправдано реальной прибылью. В будущем это может загрязнить города и отравить воду. Не думаю, что вам это надо. Лучше развивать и совершенствовать свои, повышая качество аутентичных продуктов и экспортируя их.
— Но ведь это не выгодно вам. Уверен, многие айны хотели бы получить львиную долю в нашей развивающейся экономике.
— Это хорошо на начальной стадии, а оптом будет только мешать. Лучше медленно, но верно, чем быстро и в реку.
— Я ошеломлен, если честно, — прошептал Шаон.
— Уверена, Урмэд предложил бы тебе то же самое. С вами должны считаться как с народом, а не делать сырьевым придатком. Ну, в конце концов не понравится, переиграете, — улыбнулась она. Или выберете новый, отличный от других путь. У вас сейчас много возможностей.
И да, в-третьих, нужен лозунг! Например: «Справедливое общество, равные права». Ну, или если хочешь, сам можешь придумать.
Иэнель улыбнулась, а потом неожиданно побледнела.
— Сейчас вернусь, извини — икнула она через ладонь, и выскочила за штору в купальню.
Шаон с беспокойством слушал как ее тошнило, не выдержал, встал и принес стакан воды. Она благодарно приняла его. Напилась, прополоскала рот.
— Позвать лекаря, служанку? — взволнованно спросил дайн.
— Нет, лекарь тут не поможет, а Дина уже спит — поздно. Я ее с утра сегодня помотала, — смущенно улыбнулась принцесса, — Вечером ее не трогаю.
— Но тебе плохо!
— Пустяки, это просто стресс и отсутствие отдыха. Пройдет. Я наверно что-то съела не то.
— И когда началось твоё «съела не то»? — прищурился Шаон.
— Ну, несколько недэй. Наверно никак не привыкну к вашей пище, — рассеянно пожала плечами Иэнель, вновь возвращаясь к стопке документов на столе.
— Иэнель, ты вроде взрослая женщина, а ведешь себя как ребенок, — начал Шаон.
— Ну все мы чьи-нибудь дети, — отмахнулась принцесса, — отец меня до сих пор называет «солнышком» …
— Не увиливай от темы. Тебя тошнит с утра и вечером в течении нескольких недэй, наверняка этому сопутствуют сонливость, отсутствие аппетита, смены настроения…
— Да… но что ты хочешь этим….
— Прости, но когда у тебя были женские дни?
Шаон был уже взрослым, когда мама забеременела Лати и прекрасно помнил её состояние.
Иэнель вспыхнула от такого личного и интимного вопроса.
Мужчина видел, как чувства и мысли слишком часто менялись на ее лице, и не было времени, чтобы возмутиться.
— Ты хочешь сказать… Я идиотка, Шаон!
Она вскочила и нервно начала ходить из угла в угол, загибая пальцы, хватаясь то за голову, то за живот, то прикрывая ладонью рот, сдерживая позыв.
— А ведь и верно… Два месяца Шаон! Два!
Села на краешек стула и обхватив себя за плечи, разревелась.
Шаон выругался и присев рядом, крепко прижал к себе, давая выплакаться.
За последние недэи они с принцессой стали настоящими друзьями. И ему очень хотелось, чтобы и в его стране появились такие женщины. Сильные, самостоятельные, но бесконечно нежные и ранимые.
Как полагается, последний зимний месяц Инот был щедр на метели и морозы. Казалось с их наступлением энтузиазм Иэнель немного пошел на убыль. Она старалась больше отдыхать, а все важные вопросы взвалил на себя Шаон. Ей с Эндвидом оставалось лишь советовать и направлять.
Шел снег. Тихий, чистый, чуть влажный, похожий на брызги морской пены. Солнце то появлялось, то вновь исчезало за быстро бегущими в небе облаками. Ветер качал верхушки деревьев, но тут было тише и, казалось, даже теплей. Она стояла перед храмом Ушедших Богов и пуская изо рта белые облачка пара, любовалась видом на далекий город и молчаливый, уснувший парк.