Он протянул мне часть подола моего платья. Я взял его, ничего не сказав, и быстрым шагом направился к домику Еремея в сопровождении дедушки и Василия.
Едва мы вошли, Василий обнял меня, и теперь я плакал, уткнувшись ему в грудь.
— Спасибо вам большое, дедушка Еремей,— произнес парень с чувством.— Без вашей помощи я не смог бы защитить Алину…
— А ведь они и в самом деле узнали ее,— произнес дедушка,— и ты говорил, что вы жили в Михайловке…. Получается, вы не от бандитов бежали?
— От них,— сказал я, отстранившись от Василия – понял, что теперь нужно было рассказать все то, что уже было известно сыну разбойника,— они убили бы меня, если бы не Василий….
И я с поддержки Василия рассказал о жизни в деревне, произошедшем в заброшенной конюшне и после. Я ожидал, что старик нас сразу же выгонит, но он лишь согласно кивнул, едва я закончил говорить.
— Вот это похоже на правду. Теперь тебя, Алина, порядочной девушкой назвать нельзя.
— Знаю,— понурился я,— я столько раз жалела о том, что уступила Ване…. И о том, что на ночлег к бандитам попросилась…
— Удачно, что вам вдвоем сбежать от них удалось,— сказал дедушка,— теперь вы сможете их остановить. Идите поскорее в Дубки, расскажите о них всем, кому сможете. Но для начала я обработаю рубцы в последний раз.
Я тут же растянулся на лежанке, задрав полог платья так, что обнажились ягодицы. Теперь рубцы совсем не жгло, и, по словам Еремея, они должны были исчезнуть окончательно часа через два.
После обработки дедушка Еремей накормил нас картошкой с грибами, и мы собрались идти. Но задержались еще немного – я вспомнил, что платье мое испорчено и принялся пришивать оторванный подол, раздобыв у Еремея длинную иглу и толстые белые нитки. Получалось у меня это плохо – раньше я иголку в руках не держал, поэтому Василий тут же отобрал ее у меня, принявшись за дело. Работал он, к моему удивлению, довольно умело, словно на самом деле был женщиной.
— Спасибо за приют и помощь, дедушка Еремей,— произнес я, когда мы с Василием вновь стояли на пороге.
— Был рад помочь,— улыбнулся дедушка,— счастливо добраться.
Я опасался, что на улице к нам опять привяжутся парни, но, к моей радости, поблизости никого не было. Так мы с Василием быстро вышли из деревни и вошли в лес, следуя по хорошо заметной тропе – по ней мы шли сюда вчера утром.
— Совсем скоро мы перейдем на другую тропу,— тихо произнес Василий,— она выведет нас к деревне. Но идти больше 2 часов придется, и быстрым шагом, чтобы успеть засветло.
Я спорить не стал и максимально быстрым шагом устремился вперед, внимательно глядя себе под ноги. Скоро тропинка стала едва заметной, а подлесок таким густым, что кое-где мы едва продирались через него. А когда тропинка вдруг исчезла, Василий остановился на месте, словно в растерянности.
— Ты ведь хорошо знаешь дорогу к деревне?— спросил я с опаской.
Мой спутник только кивнул. Посмотрел по сторонам, что-то шепча, словно рассчитывая…. И решительно зашагал влево – кустарник там был самым редким.
Мне пришлось полностью положиться на память и интуицию Василия, и пока он, то и дело меняя направление, вел меня через лес, я не задавал никаких вопросов. Но когда парень, остановившись, хлопнул себя по лбу, горестно взвыв, я невольно воскликнул:
— Что такое?
— Я просто дубина,— отозвался Василий,— как это я мог забыть этот участок тропы? Теперь мы плутать не будем.
И он двинулся куда-то вправо, через все тот же густой подлесок. Я едва поспевал за ним – такую скорость он развил, и с облегчением вздохнул, когда подлесок существенно поредел. Вскоре под нашими ногами появилась едва заметная тропинка, и последние мои сомнения в правильности пути рассеялись.
Между тем, начало темнеть и существенно похолодало. Подняв голову вверх, к редким кусочкам неба над головой, я увидел облака, закрывшие солнце. Должно быть, скоро пойдет дождь…
Эта мысль, видимо, пришла в голову и Василию – он еще больше ускорил шаг, и теперь мне приходилось бежать за ним. Поэтому, когда он резко остановился, я налетел на него, чуть не сбив с ног. Шагнул в сторону, чтобы узнать, что преградило нам путь…. И невольно попятился в ужасе, увидев бандитов, злобно ухмыляющихся. Василия уже держал его отец, и едва я подумал, что нужно бежать, как главарь грубо схватил меня за руку, поволок прочь от тропы…. Мне оставалось только идти следом, понимая, что теперь надеяться на чью-то помощь глупо – единственный мой защитник шел следом, в цепких лапах своего отца…
Главарь дотащил меня до открытого участка, с трех сторон окруженного кустарником, и с силой толкнул – так, что я упал на землю. Увидел второго бандита и отца Василия, что приставил нож к горлу парня. Я почувствовал ужас, осознав, что мой сон сбывается – Василия убьют, а меня будут иметь эти твари!
— Твоего сына за помощь шлюхе и побег убить надо,— произнес главарь с глухой злобой в голосе,— ты сам это сделаешь, но пусть он сначала на ее смерть посмотрит.
Я весь похолодел – надо бежать отсюда, спасаться! Но только пошевелился, как один из бандитов метнул нож – только чудом он не попал мне в голову.
— Не дергайся,— ухмыльнулся главарь,— тогда проживешь чуть дольше.
Это так напугало меня, что я застыл на месте, решив – будь что будет. Между тем главарь подошел ко мне, и, с силой дернув сначала за лиф платья, а потом – за подол, разодрал его на несколько тряпок, которые отбросил в сторону. Грубо развел мои ноги и изнасиловал меня, после плюнув мне в лицо. Я утерся частью моего платья, что обнаружил под рукой, увидел, как второй бандит шагнул ко мне…. Он тоже изнасиловал меня, после отвесив хорошую затрещину. Я даже не вскрикнул – вся боль и унижение были пустяком по сравнению со скорой смертью моей и Василия…
Второй бандит подошел к Василию и его отцу – сменить его на карауле, чтобы он тоже смог поиметь меня. Я посмотрел на Василия – он стоял с каменным лицом, и, перехватив мой взгляд, одними губами сказал «беги»!
Я не собирался оставлять его здесь, поэтому бежать и не подумал. Но в следующую же секунду изменил свое мнение – Василий, немыслимым образом увернувшись от второго бандита, рванул к тропе. Я устремился за ним, через густой кустарник, и совсем скоро бежал по тропе во всю прыть. Увидел, как чуть выше плеча пролетел нож, воткнувшись в дерево, и припустил еще быстрее. Вильнул в сторону, обегая большой муравейник…. Вновь свистнул нож, и на этот раз он попал в цель – в спину Василию. Тот пробежал по инерции два шага, и упал, прохрипев: «беги быстрее!»
Только это заставило меня бежать дальше – я осознавал, что не должен умереть здесь, нужно ведь отомстить за Василия…. Поэтому несся по тропе вперед до тех пор, пока ноги мои не подкосились, и я не упал, инстинктивно закрыв голову руками. Но ожидаемого удара не последовало, и я, осмелев, оглянулся – вокруг была тишина и не следа бандитов. Наверное, они отстали из-за Василия – убедиться, что он мертв и добить…
Я думал об этом с ужасом и горечью, зная, что он умер из-за меня. Но я искуплю эту вину, если доберусь до деревни и сообщу ее жителям о жилище бандитов….
Я вновь пошел вперед и только сейчас осознал, что держу в руке какую-то тряпку. Ей оказалась часть моего платья, которой я обвязал свое тело, закрыв все от груди до середины бедер. Пошел вновь вперед, думая о близкой уже деревне.
Людей я встретил быстрее, чем попал в деревню – 4 взрослых мужчин вышли из чащи леса на тропу, и каждый нес по ружью и тушки убитых лис и зайцев в руках. Я, глянув на все это мельком, кинулся к охотникам, тараторя про бандитов, которые напали на нас с братом, и от которых мне удалось сбежать – а брату повезло меньше…. Показывал в ту сторону, откуда пришел. Мужчины тут же все поняли, трое из них, прихватив ружья, пошли быстрым шагом по тропе, а четвертый, неся в руках всю добычу, пошел вместе со мной в деревню, за подмогой.