Я погрузился в раздумье. И в этом состоянии находился довольно долго. До тех пор, пока не показались Наташа Кулагина, Принц Датский с Покойником и Миронова.
Принц Датский прямо с порога сообщил:
— Сегодня утром пришли на ум кое-какие строчки. Может, вам будет приятно?
Он протянул тетрадный лист Покойнику. Принц никогда не читал своих стихов сам: он стеснялся. Покойник громко, нараспев, подражая настоящим поэтам, продекламировал:
Добрый Принц учёл, что уже давно никто не просил Глеба вспоминать истории из жизни его дедушки, читать письма. Давно уже никто не разглядывал фотографии из семейного архива Бородаевых.
Прослушав стихи, Глеб как-то приосанился, лицо его просветлело. Опытный глаз мог почти безошибочно определить, что Глеб вспомнил о тех днях, когда им интересовалась вся школа.
Добрый Принц призвал его руководить нами, и Глеб сразу заговорил громче и уверенней, чем обычно.
— Неизвестно, поедем ли мы, — сказал он. — Нинель Фёдоровна заболела.
— Чем? — спросила Наташа Кулагина.
— Переезжала в новый дом… И вот… простудилась, — пояснил Глеб.
— Может быть, надо помочь?
— Где эта улица? Где этот дом? — лениво пропел Покойник.
— Адрес?.. Его, наверно, никто… — сказал Глеб. И твёрдо добавил: — Не знает!
Он старался дотягивать фразы до конца: ведь Принц назвал его нашим руководителем.
— Поедем на дачу сами! — твёрдо сказал я, обращаясь сразу ко всем.
Пока не было Наташи Кулагиной, меня полчаса терзали сомнения. Но как только она появилась, решимость немедленно овладела мною: «Не ехать нельзя! Когда я ещё смогу быть целый день рядом с нею? Сама судьба буквально подсовывает мне этот счастливый случай! Смею ли я отказаться? А вдруг я в её присутствии и правда что-нибудь дорасследую, распутаю что-нибудь такое, чего недораспутали следователи и родственники? Она поймёт, что я ношу своё прозвище не из-за синего мешка с галошами, а по более серьёзным причинам. И наконец-то оценит!..»
— Люблю грозу в начале мая! — сказал Покойник. — Но в двадцатых числах сентября…
Вялым жестом он указал на окно.
— И ещё неизвестно, как Нинель Фёдоровна отнесётся, — сказала Миронова. — Она хотела сама лично погулять с нами по лесу. Подышать!
— Нас там очень… Я вчера вечером по телефону, по междугородному… — сказал Глеб. И решительно дотянул — …предупредил, что мы сегодня приедем!
— Да-а, ехать или не ехать — вот в чём вопрос! — воскликнул Принц Датский.
Тут раздался телефонный звонок.
Глеб всё ещё чувствовал себя нашим руководителем и поэтому схватил трубку:
— Да! Кто? Это вы, Нинель Фёдоровна?.. — Нежная, бархатная кожа его лица покрылась румянцем. — Да… Мы все… Вот не знаем, ехать ли… — И он решительно дотянул: —…или без вас не ездить?
Внезапно глаза Глеба вспыхнули немыслимой радостью. Острая наблюдательность подсказала мне, что Нинель говорит ему что-то приятное.
И вскоре я понял, что именно.
— Ага, понимаю… Хорошо, мы поедем. Раз вы разрешаете… Передать трубку Алику?
Я выхватил трубку. Она была слегка сыроватой: так Глеб волновался.
— Слушаю вас, Нинель Фёдоровна! Ах, ангина? Ладно, я помогу Глебу. Обещаю вам! Спасибо, что доверяете!
Мне хотелось, чтобы Наташа Кулагина по ответам моим поняла: Нинель Фёдоровна именно меня попросила помочь Глебу, именно мне сказала, что доверяет. Чувство законной гордости переполнило моё сердце!
— Какая у вас температура? — крикнул я весело: у меня было отличное настроение. Но сразу же спохватился и с тревогой добавил: — Надеюсь, что невысокая?
— Тридцать восемь и пять, — сказала она. И повесила трубку.
— Мы должны оправдать доверие, — сказал Глеб чётко и громко.
— Да? Ты считаешь? — промямлил Покойник.
— Теперь уже надо ехать, — сказала Миронова. — Раз она сама позвонила!..
— Слушайте все внимательно! — скомандовал Глеб. — Электричка уходит в девять пятнадцать. Все — за мной, чтобы не потеряться. Не отставайте! Куда я, туда вы!..
— Слушайте все внимательно! — скомандовал Глеб. — Электричка уходит в девять пятнадцать. Не отставайте!
— Ты сказала как-то, что слава излечивает от робости и застенчивости, — прошептал я Наташе уже в вестибюле. — Верная мысль! Глеб опять излечился!..