Ребята стали приставать к председателю совета отряда Толе Буланчикову:
— Ну придумай что-нибудь! Придумай! Не зря ведь мы тебя выбирали!
Толя морщил лоб, чесал затылок, важно вертел в руках самопишущую ручку, но так ничего умного и не придумал. Тогда он созвал совет отряда совместно с активом.
— Пионер должен быть всем ребятам пример, — сказал Толя. — Он должен всё время совершать хорошие, общественно полезные дела!
— Это мы без тебя знаем! — крикнул кто-то. — Ты что-нибудь интересное изобрети! Новенькое!
— Давайте подумаем вместе! Всем коллективом! — предложил Толя.
— Собирать металл! — крикнули сзади.
— Мы всегда собирали, собираем и будем собирать металлолом, — сказал Толя. И, заглянув в тетрадку, словно не помнил наизусть, добавил: — Из собранного нами металла можно изготовить десять новых автомашин «Волга»!
— А сколько «ЗИЛов»? — ехидно крикнул кто-то.
— Насчёт «ЗИЛов» я не в курсе.
— Знаем! Слышали! Это всё хорошо!.. Да ты что-нибудь ещё придумай!
— Давайте собирать бумажную макулатуру, — пропищала со своей парты Лёля Мухина.
— Как тебе известно, Лёля, мы и это делаем! — Буланчиков снова заглянул в тетрадку. — Из собранной нами макулатуры можно сделать двадцать тысяч новых тетрадок. И мы будем продолжать эту важную работу.
— Будем, будем! А что-нибудь ещё!.. Что-нибудь… чего ещё не делали!..
— Может быть, Сева Котлов нам поможет? — сказал Буланчиков. — Он ведь у нас великий изобретатель!
Все повернулись, стали смотреть на меня и ждать. И, наверно, от этого у меня произошло полное затмение мозгов.
Так ничего и не придумав, мы разошлись по домам.
19 ноября
В последнее время я так привык ко всяким чудесам, что даже перестал обращать на них внимание. И я почти не удивился, когда нашёл сегодня в парте записку, опять отпечатанную на пишущей машинке: «Эх вы, горе-изобретатели! Неужели ж вы забыли, что почти в каждом доме есть люди, которые нуждаются в вашей помощи: пенсионеры, инвалиды войны? И ещё! Прямо напротив школы вырос новый дом. Неужели не заметили? Да ослепли вы, что ли? Дом ещё надо немного принарядить: очистить от мусора, протереть, окна и так далее. Тоже ведь неплохое дело, а? Мозгами надо шевелить, ребятки!»
И опять в углу стояли те же три буквы «ТСБ».
Я сразу помчался к Толе Буланчикову и потребовал внеочередного созыва совета отряда совместно с активом.
— Мы же только позавчера собирались, — сказал Толя. — Нельзя устраивать заседательскую суетню!
Любит наш председатель умные выражения!
— Да при чём тут суетня? Никто вовсе не будет суетиться. Есть гениальные общественно полезные дела! Понял?
На совете я аккуратно изложил всё, о чём было напечатано в таинственной записке. Правда, о самой записке я почему-то забыл упомянуть. И все подумали, что полезные дела придуманы лично мною. Все хвалили меня, называли «светлой головой», «великим изобретателем» и даже «гордостью класса».
И только один Витька заныл:
— Да-а… У нас на весь дом только один пенсионер — и Севка его обязательно захватит.
— Как тебе не стыдно! — возмутилась Наташа Мазурина. — Вы можете вдвоём шефствовать над этим пенсионером. Может, он совсем слабый, больной, бессильный.
— Это хорошо-о, если больной, — протянул Витька. — А если здоровый?!
— Ты не должен так говорить! — вскрикнула Наташа, самая сознательная девочка в нашем шестом классе «В». — И вообще мы должны быть благодарны Севе Котлову: ведь это он всё придумал!
Я стал быстро-быстро собирать книжки. Но, впрочем, какая разница, кто это придумал? Важно, что дела хорошие. Это ведь самое главное! А кто придумал, я, между прочим, и не знаю даже. От кого приходят эти записки? И кто такой «ТСБ»? Кто?!
30 ноября
Степан Петрович жил в нашем подъезде на третьем этаже, но мы с Витькой видели его очень редко. У Степана Петровича были, оказывается, больные глаза, он очень плохо видел и редко спускался вниз. Чаще всего он просто сидел дома или дышал воздухом на своём балконе. А балкон этот выходил не во двор, а в переулок, а в переулке нам с Витькой делать было совершенно нечего.
В общем, мы редко видели Степана Петровича. А он помнил нас только маленькими, когда мы ещё не ходили в школу и не гоняли в футбол. Мы тогда ездили в каких-то белых колясочках по бульвару и вели самый настоящий паразитический образ жизни: целый день или спали, или ели. Степан Петрович сказал, однако, что мы очень славные ребята. Узнав про эти его слова, мама вздохнула: