И вот мы решили устроить субботник по очистке дома. Вернее сказать, это был не субботник, а «вторничник», потому что дело было во вторник. Но все говорили: «У нас сегодня субботник! У нас субботник!», хотя до субботы оставалось ещё целых четыре дня.
Я первый раз был в новом и ещё не заселённом доме. Ходил по комнатам и всё думал: «А кто, интересно, будет жить вот в этой комнате? Может, какой-нибудь старый холостой учёный, каких в пьесах часто показывают, а может быть, целая семья — отец, и мама, и сын. И этот самый сын, может, будет в нашу школу ходить и даже в наш класс. А вдруг?.. И вот они будут жить здесь долго-долго, и дом уже постареет, его будут ремонтировать, и никто не будет знать, что самыми первыми побывали в этой комнате мы, ребята из шестого класса „В“!.. А что, интересно, будет стоять у этой вот стены: тахта, или, может быть, стол, или пианино? А что повесят сюда вот, между окнами?»
Я так долго мечтал, что председатель совета отряда Толя Буланчиков сделал мне замечание:
— Ты работать пришёл или на экскурсию?
И я стал работать.
Было решено, что для облегчения женского труда носилки будут таскать пионер и пионерка: парень — впереди, а девчонка — сзади.
Мне досталось работать с Наташей Мазуриной, Как я уже, кажется, говорил, это самая сознательная девочка в нашем классе. Она часто решает задачки, до которых мы с учителями ещё не добрались: просто так, для себя, ей интересно… И учебник истории она, кажется, уже прочла весь до конца и сейчас изучает его уже по второму разу. Представляете себе, каково мне было работать с этой Наташей! Она то и дело поправляла меня: то я носилки не так держу, то пол где-то поцарапал, то стёкла протираю слишком сильно, и они, по её мнению, могут выдавиться.
К концу работы я очень устал, но вовсе не от носилок и не от работы, а от нудного Наташкиного голоса. Как только позади раздавалось её знаменитое «и не совестно!», лоб мой сразу становился мокрым. Один раз мы устроили отдых. И тогда Наташа Мазурина задумчиво сказала:
— А хорошо бы украсить чем-нибудь эти комнаты к приезду жильцов!
— Ну да-а… — возразил Нытик. — Им и новые квартиры, им и подарки тоже…
— Тебе не совестно?! — воскликнула Наташа.
Но Витьке не было совестно, и она замолчала.
— А что мы можем подарить, ребята? Давайте вместе подумаем! — обратился к отряду Толя Буланчиков.
Мы все вместе подумали немного и все вместе ничего не придумали. И тогда снова взялись за носилки, лопаты и тряпки.
В самый разгар работы на весь дом раздался вдруг ужасный, прямо-таки душераздирающий крик. Я, конечно, сразу узнал голос нашей Лёльки Мухиной. Мы все помчались в соседнюю квартиру, где работала Лёлька. Оказалось, что из кучи мусора выглянул кусок электрического провода, а Лёлька почему-то решила, что это змея. Змея в новом доме! До этого могла додуматься, конечно, только наша Муха. Ах, почему я до сих пор не засунул ей в парту живого ужа?! Представляю себе, что будет! Или, может быть, этот уж к концу перемены окажется вновь в моей собственной парте, как и ёж Борька? Чудеса, чудеса!..
В общем, мы во время своего «вторничного» субботника очистили от мусора только один первый этаж. А в доме-то ещё целых шесть этажей! И зачем такие высокие дома строят?!
3 декабря
Сегодня у нас в школе вывесили «молнию». И в ней через весь квадратный лист ватмана красный заголовок: «Ценная инициатива». А чуть пониже — синей краской: «Равняйтесь на них!» Это на нас, значит, — на наш отряд: на меня, на Толю Буланчикова, на Витика-Нытика и даже на Лёльку Мухину. В «молнии» написано, что «все отряды должны подхватить этот славный почин и помочь строителям очистить все шесть этажей от мусора и стройматериалов».
«Молния» сверкнула так ярко, что прямо ослепила всех наших ребят, — они ходят по коридору гордые, задрав носы, а все их нахваливают. Все говорят: «Молодцы!», «Настоящие тимуровцы!» — и всё такое прочее. Даже строгий учитель истории заявил сегодня, что мы, устроив субботник, «оказались достойными наследниками лучших традиций своих отцов»! Вот как здорово!
И никто, конечно, не догадывается, что всё это вовсе не наш «славный почин» и не наша «славная инициатива», а подсказка какого-то неизвестного человека, который отпечатал на пишущей машинке и сунул мне в парту маленькую записочку и который поставил вместо своего имени три непонятные буквы «ТСБ».