Азазель проходит в комнату, и дверь за ним захлопывается, будто от порыва сильного ветра. От неожиданности я подпрыгиваю. Он смотрит на меня пристально, не отрываясь.
– Сегодня вечером пройдет аукцион. Предводители четырех земель прибудут в замок, и каждый из них выберет одного из моих пленников себе в компаньоны на следующие семь лет. Будет заключен еще один контракт, который закрепит все, на что ты уже согласилась.
– Зачем ты мне об этом говоришь?
– Потому что ты Грейс Йегер. Я знаю, чем занимается твоя семья и на что ты сама способна. Буду с тобой предельно откровенен. Если ты убьешь, покалечишь или причинишь какой-либо вред хоть кому-то в царстве демонов, твой контракт будет аннулирован. А потом ты отправишься на крышу моего замка, где тобой не спеша пообедают небесные охотники.
Моя легкая дрожь становится сильнее.
– Для тебя в порядке вещей угрожать людям, с которыми ты заключаешь сделки?
– Нет. – По выражению его лица ничего не понять. – Только членам кланов, убивших кучу сверхъестественных существ.
Его ответ меня задевает, но он прав. Да, я охочусь только на монстров, которые причинили вред людям, но вот мои прадеды? И их родители? И родители их родителей? Раньше Йегеров не особенно волновало, что же на самом деле делало кого-то монстром. Поступки им были не важны. Я читала дневники и прекрасно знаю, как безумно все было.
– Я бы никогда так не поступила.
– И все же. Хочу, чтобы между нами не осталось недопонимания. От этих семи лет зависит слишком многое, и я не желаю, чтобы кто-то подвергал опасности моих подданных.
Давлю нарастающее раздражение, хотя все сказанное справедливо.
– Да не собираюсь я ничего плохого делать! Если, конечно, ко мне не полезут. – Азазель смотрит еще пристальнее, я чертыхаюсь и поясняю: – В смысле, вред я могу причинить только в ответ… Тому, кто первым причинит его мне. Все, лучшего предложения не будет.
– Если кто-то причинит тебе вред, я сам с ним разберусь. – По его тону ясно, что разговор окончен. Он указывает на шкаф. – А теперь принарядись, нужно произвести впечатление.
Не хочется слушать указания демона просто ему назло. Но ведь контракт заключен по доброй воле. От моей злости не будет никакого толка, а мне, если честно, станет стыдно.
– Я хочу знать, что случилось с моей матерью.
– Нет, не хочешь. – Не сказав больше ни слова, Азазель выходит из комнаты. Дверь с грохотом захлопывается. Странно, я смотрела ему вслед – он к двери даже не прикоснулся.
Порой я просто ненавижу магию! Даже свою собственную. Да что там, ее в особенности. Потому что перед тем, как Азазель повернулся и пошел прочь, его аура приобрела хорошо знакомый мне бледно-голубой цвет. Печаль.
Так я понимаю, что моя мать мертва.
Наверное, этого следовало ожидать: она заключила сделку с демоном и не вернулась домой. Я уже много лет считаю себя сиротой, просто… после прочтения контракта хотелось верить, что, возможно, по какой-то непонятной причине мама решила остаться в мире демонов, что, возможно, она все еще жива и я не последняя в роду.
Все было очевидно, но, видимо, маленькая верящая в чудо девочка внутри меня все еще скучает по маме. Эмоции в ауре Азазеля подтвердили, что напрасно.
Пока думаю обо всем этом, переодеваюсь. Нет смысла нарушать приказ. Все-таки это аукцион и, гордость я еще не утратила. Нахожу подходящее фиолетовое платье и даже делаю легкий макияж. Косметика знакомого бренда, значит, ее доставили из мира людей. Как любезно.
Ровно через два часа после ухода Азазеля дверь в комнату сама по себе открывается – явное приглашение выйти. Несколько дней я только этого и хотела, а теперь не горю желанием покидать комнату. Обратного пути ведь не будет. От этой мысли я улыбаюсь. Его нет уже с того момента, как я подписала контракт.
Нет, можно проследить цепочку событий еще дальше: вот я узнаю имя Азазеля от Мины. Или еще дальше: вот моя мать пошла на сделку с демоном, оставив лишь непонятную записку…
У меня нет иного выбора, кроме как сделать шаг и выйти из комнаты. Я нисколько не удивляюсь, когда вижу в коридоре еще четырех женщин. Никто из них не похож на меня, охотницу, все они обычные люди. Не знаю даже, утешает это или пугает.
Поворачиваюсь, иду в направлении, которое кажется мне самым подходящим, и смутно осознаю, что остальные следуют за мной, словно телята на бойню. Вот только это не бойня. Если моя мать умерла, это не значит, что сделки Азазеля ничего не стоят. Тогда жизнь была бы намного проще и меньше вопросов мешало бы мне спать по ночам.