Сара заставила себя думать о деле и попыталась представить, какой должна быть эта комната. Сначала представила обшивку для стен – светло-золотистых тонов, непременно. Потом мысленно убрала ужасную мебель, заменив ее настоящими произведениями искусства, что хранились в подвале.
Кажется, идея интерьера комнаты начинала постепенно вырисовываться. Сара села за стол и принялась делать заметки и наброски. Так она просидела до тех пор, пока мысли и чувства не пришли в полный порядок. Ну, вот теперь-то она полностью готова ко сну. И ничто ее больше не тревожит.
Неожиданно в голове всплыли последние слова Гейба: «Ты – счастливая». Он сказал это таким тоном, будто его одолевали сны, которые он не мог потом забыть.
Ну и пусть, цинично подумала она. Он того заслужил. Пусть хоть чуть-чуть помучается. Ему, черствому сухарю, это более чем полезно. Тогда наверняка поймет, что это значит, когда тебя предают.
Где-то в середине ночи она проснулась от кошмарного сна. Сердце дико колотилось, и пот стекал со лба. Сев на кровати, она уставилась в темноту и прислушалась. Разбудил ее крик младенца, громкий и непрекращающийся. Это был ее ребенок, она это точно знала.
Минуту-другую Сара просидела с бешено бьющимся сердцем, обхватив себя руками. В голове все еще стояла мешанина образов и звуков из сна. И самое ужасное воспоминание – ожерелье на шее, которое словно душило ее. И никак не избавиться от этого неприятного ощущения.
Внезапно Сара услышала звук поворачивающегося ключа в замочной скважине. Ее глаза непроизвольно расширились. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Гейб.
– Что случилось? – спросил он, шагнув к ее кровати.
– Ничего, – свет он не включил, но она все равно натянула одеяло до самого подбородка. Он даже не накинул на себя халат, и ее глазам предстала его прекрасное обнаженное тело.
– Я слышал, как ты кричала.
– Даже сквозь такие толстые стены?
Он пожал плечами, нахмурившись.
– Твои окна открыты, как и мои, – произнес он, добавив иронично: – А ночи здесь такие тихие.
– Я заметила, – ответила она устало. – Прости, что разбудила. Со мной все в порядке. Это просто был кошмар, но теперь все закончилось.
Источник кошмара был для нее очевиден. Но не делиться же этим с мужчиной!
– Но ты кричала: «Ребенок! Отдайте мне ребенка!», а потом заплакала, – сказал он, явно требуя объяснений.
– Я.., надо же...
Сара даже ответить ему ничего толком не могла. Губы ее пересохли, и она облизнула их.
– Ну... честно, не помню ничего, – сказала она как можно равнодушней. Хотя, если откровенно, получилось это у нее не слишком правдоподобно.
Наверное, мне надо убраться отсюда, – хмуро подумал Гейб, начиная ощущать прилив возбуждения. Он до сих пор хотел эту женщину, несмотря на то, что она была лгуньей и воровкой.
Кстати, ей ничего не стоило соврать ему и о том, что принимает таблетки.
Мужчина внимательно смотрел на нее, пытаясь проникнуть в ее мысли. Бледная кожа в неверной полутьме свидетельствовала о волнении.
Что же получается? Если она не смогла продать ожерелье, то, может быть, решила завести от Гейба ребенка? Она же прекрасно понимает, что он не откажется от отцовства. И тогда ему придется на ней жениться, а в результате она доберется до его миллионов... Вот хитрая, стерва.
Впрочем, не далеко ли он зашел в своих размышлениях? Это всего лишь его предположения. И не больше. Он вспомнил, как Сара успокаивала чуть не попавшую под копыта лошади маленькую девочку. Какой она была нежной, заботливой и как быстро ей удалось успокоить малышку!
– Ты хочешь что-нибудь? – спросил он, собравшись уходить. Еще немного, и вид его станет совсем неприличным.
В ответ – тишина. Пытаясь скрыть свое возбуждение, Гейб присел на кровать. И Сара не стала прогонять его. Как завороженный, он смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Черт, как бы ему хотелось сжать ее в объятиях и целовать, целовать... Сердце его учащенно билось. Пот струился по лбу. Напрягся каждый мускул тела. И вся его официальная сдержанность и самоконтроль полетели ко всем чертям! Над всеми его мыслями и чувствами владычествовала страсть. Или все-таки любовь?
Как ему была ненавистна возникшая глупая ситуация! Сидит голый на кровати Сары, с каменным лицом, а сам весь горит от желания сдернуть с нее одеяло и наброситься, как изголодавшийся зверь.
– Нет, мне ничего не надо, спасибо, – наконец тихим голосом отозвалась она, положив конец его сомнениям.
– Ну что же... тогда увидимся утром? – в тон ей ответил Гейб.
Стиснув зубы, Сара положила голову на подушку: только бы не вырвались у нее слова с просьбой, чтобы остался, слова признания о том, как он ей нужен!