- Этот парень уникум! У блох на моей собаке ментальная связь выше чем у него! – кричал тот безликий экзаменатор симпатичной ассистентке. Её лица он тоже не помнил, но точно знал, что она была симпатичной.
Дорога к карьере офицера, первооткрывателя, и первоклассного менталиста была ему заказана. Но ведь к новым звёздам летят не только офицеры. Не смотря на повсеместную автоматизацию, ещё много где требуется участие рук человеческих. Теперь, когда годы обучения остались позади, когда на форме, пусть это лишь форма инженера, красуется бейдж с его именем, когда в руке сумка с личными вещами и пропуск на крейсер, разве есть смысл жалеть, что всё сложилось именно так.
- Лев! – обратился к идущему парень в чёрной робе, забрасывающий сумки на транспортерную ленту. – Опаздываешь, твои уже все на борту.
- Успею. – ответил тот и поставил сумку на асфальт. Парень в чёрном вопросительно наклонил голову.
- Ты серьёзно? Я, для тебя что, незнакомый человек?
- Устав. – коротко ответил он.
- Устав, - подняв брови повторил Лев и демонстративно протянул пропуск. Парень поднёс его к лицу и успев прочитать лишь Лев Мирный, не сверив ни печать, ни номер пассажира, вернул обратно.
- Простите за неудобства, служба, сами понимаете. – наигранно протараторил он и подняв сумку бросил её на стоявшие рядом весы. – Простите ещё раз, перевес.
Лев взглянул на табло, вместо допустимых шестнадцати килограмм, оно показывало шестнадцать восемьсот.
- Знаешь, я уже начинаю радоваться той мысли, что возможно никогда больше тебя не увижу. – Лев говорил улыбаясь, но голос его дрогнул.
- Бывай, братка. – ответил тот и обняв друга хлопнул его по спине.
- Бывай Михей. Даст бог, свидимся.
- Бога нет.
- Зато выражение есть.
Поднявшись по трапу, Лев обернулся, желая ещё раз проститься с другом, но того на месте не оказалось. Он бы расстроился, но все его мысли украла она, она здесь, она заняла ему место, она летит вместе с ним и это чертовски здорово.
Пару часов спустя они сидели напротив друг друга, среди сотен таких же инженеров как они. Пояса, скрещенные на груди, крепко прижимали их к креслам, суматоха закончилась, световые индикаторы сигнализировали о запрете покидать свои места. Скрытые от глаз динамики зазвучали четким мужским голосом:
- Говорит капитан Лейман. Всем пассажирам, рад вас приветствовать на Пионере, борту ПС1709 крейсера типа «Волан». Через минуту, сразу после запуска Планковского времени, мы выполним прыжок, вы сможете покинуть свои места, как только услышите соответствующий сигнал. В случае тошноты, или иного недомогания, настоятельно рекомендую обратиться к мед персоналу.
Щелчок, голос сменился глубоким женским:
- Внимание. Внимание. Внимание. Внимание. Внимание. Прыжок будет выполнен через десять…
Тяжёлый удар мигрени едва не заставил парня потерять сознание. В его памяти всплыл образ отца.
- Интересно, - подумал он, впиваясь пальцами в пластификат ручек. – о чём думал отец, тогда, пятнадцать лет назад, отправляясь в первую, межгалактическую экспедицию… Её считают самым большим провалом, страшной трагедией, но мне до сих пор не вериться, что отца больше нет.
Перед глазами парня всплыла его комната, такой какая она была тогда, той ночью, когда он видел отца в последний раз. Он лежал в своей кровати, папа подошёл и сел возле неё на колени.
- Лёва… - голос его звучал виновато и тревожно. – Мне нужно улететь.
- На долго? – тревога отца мгновенно упала на мальчишку и на глазах заблестели слёзы.
- На долго парень, на долго. – он подхватил сына на руки и обнял его так крепко как не обнимал, наверное, никогда. – Береги мамочку. Ей тяжело. И сестричку.
- Хорошо.
- Позаботься о них, обещаешь?
- Обещаю. – совсем уже рыдая отвечал он.
Уходя отец остановился в дверях:
- То кольцо что ты у меня стащил, я знаю оно у тебя, храни его. Для общего взгляда оно обычно, но ты ведь знаешь, оно особенное, волшебное, верно? Люблю тебя львёнок.
Потом отец зашёл в комнату к малютке сестре, потом они долго спорили с мамой на кухне. После она кричала, кричала что ненавидит его и никогда не простит. Звук бьющейся посуды поднял мальчишку с кровати, он хотел остановить эту ссору, он вбежал на кухню, но ссоры уже не было, мама сидела на руках у отца и тихонько плакала. Малец вернулся в свою комнату и в окно наблюдал как мать, босая, стояла на холодном асфальте и окаменев от безысходности смотрела на отдаляющиеся габариты авто. Больше они никогда его не увидят. Соседи скажут – он продал себя. В этом есть смысл, контракт был подписан на десять лет, жалование, по желанию капитана Николая Мирного, было перечислено на счёт его жены, единым платежом. Если он и продал себя, то весьма недурно.