В тот вечер я чувствовала себя замерзшей и усталой после перелета. Я пораньше забралась в постель и укуталась до подбородка своим одеялом с электроподогревом. Мысли путались в сомнениях и замешательстве. Мне хотелось только двух вещей: избавиться от мучительной боли и следовать воле Божьей в моей дальнейшей жизни. Я вовсе не была уверена, что для этого мне необходимо здесь быть.
На следующий день была назначена моя встреча с доктором Осборном. Мы уже встречались прежде, когда он несколько раз приезжал в Феникс на торжества «Больше чем друзей». Он обрисовал мне цели регрессивной терапии. «Детей часто поощряют проявлять хорошие, добрые чувства, но не дают выражать ничего негативного».
Доктор Осборн пояснил, что эти негативные, тревожащие чувства, которые дети предают забвению, вызывают проблемы: как психологические, так и физиологические – по мере того, как ребенок становится взрослым. «Назначение этого вида терапии – позволить этим похороненным, мучительным воспоминаниям всплыть на поверхность».
Я выдавила из себя улыбку, закинула ногу на ногу и попыталась сосредоточиться на словах доктора Осборна. Он продолжал: «Мэрилин, у всех на есть «море» этой боли. Мы все - результат своего окружения, и никто из нас не является полностью тем безукоризненным ребенком, каким мы были задуманы».
«Но, - запротестовала я, - мне в самом деле не нужна такая терапия. Я из тех немногих людей, у которых было безупречное детство. Мои родители искренне любили меня».
Он мягко улыбнулся и произнес: «Многие из тех, кто сюда приходят, утверждают то же самое. Обычно в памяти сохраняется очень мало мучительных моментов нашей жизни». Люди обращаются к терапии по самым разным причинам. Не у всех эмоциональные проблемы видны сразу. Некоторые приходят , потому что у них трудности во взаимоотношениях, иные – подобно вам – из-за невыносимой физической боли».
Я поинтересовалась, как происходят терапевтические сеансы. Вы почувствуете, будто находитесь на разделенном пополам экране. Ваш взрослый держится в стороне, полностью осознавая, что происходит. Когда начнется высвобождаться ваш внутренний ребенок, его голос будет звучать подобно голосу ребенка, а не взрослого».
Я беспокойно заерзала на стуле. «Звучит довольно странно». Доктор Осборн согласился. «Поначалу это кажется странным, вы будете работать с одним из четырех терапевтов». Он помолчал какое-то время, потом поднялся со стула. «Давайте поднимемся наверх в комнату для терапии».
Переступив порог, я обещала комнату взглядом. Она была почти пустой. Посредине лежал большой ковер, а сбоку от него, возле магнитофона – несколько больших разноцветных подушек. Звучала негромкая расслабляющая музыка. Маленький ночник был единственным светом в этой больший комнате без окон.
Я почувствовала себя нелепо и неуклюже, ложась на ковер. Доктор Осборн сел у моей головы и попросил меня глубоко дышать. «Давайте вашим мыслям и чувствам течь свободно. Следите за каждой мыслью или зрительным образом, который возникает, и сообщайте мне о них».
Неуклюжая и одеревеневшая, я уговаривала себя дать волю своим чувствам. Наконец я не выдержала и села. «Я не могу этим заниматься! Это слишком непривычно и странно. Я хочу сейчас же уйти».
Он коснулся моего плеча. «Не будьте слишком строги к себе. Вам просто нужно немного больше времени».
«Я не могу перестать думать. Мысли одолевают меня».
В понедельник я встречалась со своими терапевтами и пробовала расслабиться. Мои мысли ежеминутно возвращались к моим рушащимся отношениям с Кей. Потом я вспомнила о Джинджер и заплакала. Джинжер была единственной в моей жизни подругой, которая любила меня так же сильно, как я ее. А может, и больше. У нее хватило духу написать мне то письмо, а я даже не ответила на него».
Я прикрыла глаза, мысленно перебирая каждую деталь прошлого. Нам было так весело вместе. Сумасбродная Джинджер. Она делала все, что я хотела делать, но не делала. Слезы полились снова. «Я не смогла пойти на ее похороны. Я чувствовала себя предательницей. Иногда очень трудно согласиться с тем, что ее больше нет».
Понемногу я начала свыкаться с мыслью о том, что Джинджер нет в живых, и что Кей не станет ей заменой. Несмотря на это новое восприятие, мои маленькие инсайты мнея не удовлетворяли. Мне казалось, что я всего лишь скольжу по поверхности своих проблем. с другой стороны, я не считала, что мне действительно есть, что откапывать.
В среду вечером, когда я вышла из центра на улицу, моросил холодный дождь. Сырость и мрак проникали внутрь меня, затронув там нечто черное и холодное. Было такое чувство, будто нечто или некто, кого я не знаю, живет внутри меня, глядя на мир моими глазами. Привычная дорога к дому Бабетт превратилась в путешествие Алисы с Стране чудес: путь стал долгим и незнакомым, я же становилась все меньше и меньше. За изгородями вдоль тротуара мерещилось что-то жуткое.