– О! У нас тут маньяк с садистскими наклонностями, – высказал свое мнение о живописи Зубров.
– Влад, какая нечистая сила принесла тебя и твоих парней сюда? – наконец сердито спросил Пал Палыч.
– Я попрошу осторожнее! – выкрикнул со своего диванчика художник, взволнованный тем, что неподготовленный зритель вторгся в его творческую святая святых. – Я готовлю концептуальную выставку! Это серия работ…
– О серийных убийствах, замаскированных под суицид, – констатировал Зубров, накидывая покрывало на маниакально обнажающуюся девицу.
– Влад, я снова спрашиваю, что ты тут делаешь?
– Палыч, ты же понимаешь, что труп Асанов – это не просто труп. И не надейся, что это дело зависнет и ты сможешь его закрыть пару лет спустя.
– У тебя есть свидетельства о том, что это убийство? – недовольно спросил Кузнецов.
– Сейчас нет. Но я буду их искать. За Эрланом много ниток тянется.
– У тебя есть предписания действовать?
– Нет. Пока. Но они будут. Потому дай команду своим парням тут не шебуршить. Поаккуратнее, хорошо? Я скоро вернусь.
– Тебе тут нечего делать. Прочитаешь наши отчеты.
– Ага, – ухмыльнулся Зубров. – К тому времени, как у вас будут готовы результаты вскрытия, придет официальный запрос о предоставлении информации. Полной. И не дай вам бог хоть что-то утаить.
– Какие еще результаты вскрытия?! – взвизгнул сорвавшимся голосом художник. – Я же все вам рассказал, товарищ… Извините, господин следователь. Он, то есть покойный, пришел на сеанс. Я портрет его писал. Три дня назад он пришел. Кто он такой – не назвался, сказал, что друзья меня ему рекомендовали. Аванс дал хороший…
– Аванс заменил тебе и имя, и фамилию, и мать родную, так? – ехидно хмыкнув, спросил Зубров, но художник будто не заметил этого и продолжал гнать пургу.
– Его интересовал стиль – натурализм. Как раз в нем я работаю…
– Я заметил, – хмыкнул Зубров.
– Портрет, сказал он, в кабинете будет висеть…
– В кабинете?! – усмехнулся Зубров. – Наверно рядом с товарищем, то есть, извините, с господином президентом.
– Что вы имеете в виду? – насторожился художник.
– Да ничего особенного, – вновь усмехнулся Влад.
– Я ничего не знаю про президентов! Я просто писал портрет. Вон, на мольберте стоит! Очень хороший портрет, между прочим, получается. Получался. Я не знаю, дописывать его теперь или нет? Как вы думаете, кстати?
– Родственники купят, – хмыкнул Столовой.
– Во-во! Перед гробом понесут и на могилу повесят – одобрительно кинул Зубров.
– Кстати, да, – охотно согласился художник и, семеня вокруг Зуброва, продолжил тараторить. – Я уже все рассказал Пал Палычу, товарищу Кузнецову. Я сказал, что у нас это уже третий сеанс был, он аккуратно в шесть вечера приходил. В девять уходил. А сегодня вдруг у него этот приступ случился. Ну, и я чуть было не помер от страха, скажу я вам. Я даже не успел понять, что мне делать надо. Это было ужасно! Он тут чуть было картины мне не порвал, когда в конвульсиях бился. Я сообразил, что надо что-то делать, телефон нашел, так пока звонил – руки-то трясутся, вот, видите, до сих пор трясутся, – вызвать «скорую» хотел, так он уже и перестал дышать и дергаться. Пришлось вызвать полицию. И при чем тут вскрытие? – как будто вспомнив что-то важное, художник вперился в глаза командира эфэсбэшников.
– Положено! – хладнокровно отрезал Зубров.
– Я же сказал, он сам вдруг упал. Затрясся. Я чуть не умер от неожиданности. А потом – от страха.
– Зубров, – поморщился Пал Палыч, – если ты не предъявишь мне сейчас документы на то, что находишься тут согласно официальному приказу, выписанного с соблюдением всех правил и предписаний, то брысь отсюда. Это – зона преступления. Ты мешаешь следствию!
Командир отряда ФСБ хлопнул следователя по спине, может, чуть сильнее, чем следовало бы, потому что тот поперхнулся.
– Прости, старина, не рассчитал. Есть еще сила в пороховницах, – сказал Влад и направился к выходу.
Перед дверью он остановился, оглянулся, еще раз окинул взглядом помещение.
– Спасибо, Палыч, что сразу не выгнал. Я все ухватил. Готовь результаты вскрытия. Бумагу пришлем. Повезло мне с тобой, старина. Если на пенсии станет скучно, приходи, я для тебя что-нибудь придумаю, у меня много клиентов, которым тренированные мозги нужны. Для тебя – точно – дело найдется. Не отказывайся! Это лучше, чем таким барахлом торговать, – указал он кивком на покрывала, накрывшие странные картины, затем, наконец, покинул мастерскую. Его бригада последовала за командиром.