В зале суда засмеялись. Крейг дал смеху утихнуть и ответил:
— Смехотворная версия, сэр Мэтью, и вы сами это знаете.
— Рад, что хотя бы в этом, мистер Крейг, мы с вами согласны. Разрешите перейти ко второй версии. На самом деле нож хватает со стойки Берни Уилсон. Они выходят с Картрайтом в переулок, Уилсон наносит ему удар в бедро, выдергивает нож и насмерть себя закалывает.
На сей раз рассмеялись даже присяжные.
— Еще смехотворнее, — сказал Крейг. — Я не могу понять, что, по-вашему, доказывает эта шарада.
— Шарада доказывает, — ответил сэр Мэтью, — что Дэнни Картрайта пырнул в бедро тот же человек, который зарезал Берни Уилсона, потому что в деле фигурирует всего один нож, тот самый, что был взят со стойки бара. Так что я соглашусь с вами, мистер Крейг, две первые мои версии были смехотворными, но, прежде чем предложить вам третью, разрешите задать вам последний вопрос. Если вы не видели, как Картрайта ранили ножом в ногу, откуда вы могли знать про шрам?
Все впились глазами в Крейга, у которого был уже не такой спокойный вид.
— Должно быть, я прочитал об этом в стенограмме суда.
— Одна из проблем старых воинов юриспруденции вроде меня, после того как их отправляют на пенсию, — сказал сэр Мэтью, — это как убить время. Так что последние полгода я регулярно читал на сон грядущий вот эту стенограмму. — Он поднял пачку скрепленных страниц толщиной в добрых пять дюймов. — Уверяю вас, мистер Крейг, тут ни разу, от первой до последней страницы, не упомянута рана на левой ноге Дэнни Картрайта. — Сэр Мэтью повернулся к присяжным и добавил: — И это, признаюсь, моя ошибка. Понимаете, на том, первом, процессе мой сын выступал старшим защитником всего второй раз в жизни. Он обратился ко мне за советом, и я порекомендовал ему не допрашивать Дэнни Картрайта в качестве свидетеля, а ведь шрам на левой ноге вполне мог доказать его невиновность.
Сэр Мэтью снова повернулся к свидетелю и произнес:
— Итак, мистер Крейг, я подошел к третьей версии. Это вы схватили со стойки бара нож и выбежали в переулок. Это вы пырнули Дэнни Картрайта в ногу. И это вы ударили Берни Уилсона ножом в грудь и бросили его умирать на руках у друга.
Зал суда взревел. Судье пришлось дожидаться, чтобы пристав восстановил тишину.
— Я считаю, что мистеру Крейгу следует дать возможность ответить на обвинения сэра Мэтью прямо сейчас, — сказал он.
— Что я и сделаю, милорд, причем с радостью, — невозмутимо произнес Крейг. — Но сначала мне хотелось бы предложить сэру Мэтью четвертую версию.
— Мне не терпится ее выслушать, — ответил тот.
— Учитывая социальное происхождение вашего подзащитного, он вполне мог получить ранение ноги еще до того вечера.
— Но это все равно не объясняет, откуда вы вообще могли знать про шрам на ноге.
— Мне не нужно ничего объяснять, — возразил Крейг вызывающим тоном, — потому что жюри присяжных уже выбило почву у него из-под ног.
— Я бы не стал утверждать это столь категорично, — ответил сэр Мэтью, повернулся к сыну, и тот передал ему картонную коробку. Сэр Мэтью извлек из коробки джинсы и поднял, чтобы всем было видно. — Эти джинсы тюремная служба вернула мисс Элизабет Уилсон, после того как все решили, что Дэнни повесился. Эти джинсы были на нем, когда его арестовали. Я уверен, что присяжных заинтересует пропитанный кровью разрез…
Дальнейшие слова сэра Мэтью потонули в гвалте. Все взгляды обратились к Крейгу, все хотели услышать его возражения, но высказать их ему не дали, поскольку Пирсон наконец встал и заявил:
— Милорд, я вынужден напомнить сэру Мэтью, что не мистер Крейг подсудимый на этом процессе и что эта улика, — он показал на джинсы, — несущественна для решения вопроса о том, бежал или нет Картрайт из заключения.
Судья Хэкет уже не сдерживал гнева. Когда в зале восстановили тишину, он произнес:
— Я целиком и полностью с вами согласен, мистер Пирсон, в том, что окровавленный разрез на джинсах подсудимого не имеет отношения к настоящему делу. — Он с презрением взглянул на свидетеля. — Однако у меня не осталось выбора — я обязан закрыть слушание этого дела и направить его стенограмму, как и стенограмму предыдущего слушания, на заключение директору государственного обвинения, поскольку считаю, что в рассмотрении дела по обвинению Дэниэла Артура Картрайта в убийстве могла иметь место судебная ошибка.
На этот раз судья даже не пытался утихомирить взорвавшийся криками зал. Репортеры ринулись к дверям.