Страшными эти годы были для нас, хотя сейчас, наконец, это время приближается к концу. В те годы мы были вынуждены заниматься не только строительством генераторов и излучателей, не только посылкой луча к Стрельцу сквозь бездны пространства, на нас обрушились проблемы холода и голода. Тритон стремительно остывал, мощности обогревательных механизмов катастрофически не хватало. Тем не менее мы воодушевляли себя надеждой на скорую, окончательную победу над холодом, считали дни, готовясь подарить себе новое Солнце. Мы трудились, напрягая все свои силы над установкой генератора на дневной стороне, тщательно готовясь к осуществлению нашего Великого Проекта. Наконец все было готово, оставалось только включить второй генератор и направить луч на Солнце. Величайший из наших ученых в те годы рассчитал точный момент, когда опорный луч коснется звезды в созвездии Стрельца. Необходимо было вычислить этот момент с величайшей точностью, чтобы направить луч на Солнце в тот же миг и с равной силой. Так что в кульминационный миг мы пребывали в величайшей тревоге.
К этому моменту, десятки ваших земных дней назад, Нептун оказался вместе с Тритоном точно между созвездием Стрельца и Солнцем. Тот факт, что Тритон вращался вокруг Нептуна, не создал препятствия нашим планам. Орбита Тритона так сильно наклонена к эклиптике, что даже когда Тритон оказывается за Нептуном относительно Солнца, луч может быть направлен к избранному участку солнечной поверхности сквозь верхние слои атмосферы Нептуна. Точно так же, когда Нептун оказывается между Тритоном и Стрельцом, луч может быть направлен к опорной звезде, и теперь от нас требовалось только точно направить луч и точно отрегулировав его мощность. Мы пребывали в тревожном напряжении, и, наконец, настал момент, которого мы ждали, более чем четыре часа, момент, когда второй луч надежно уперся в избранную нами звезду. И когда он наступил, по нашей команде могучий луч вырвался из жерла излучателя на солнечной стороне, луч, который должен был подарить нам второе солнце! Между нами и Солнцем, разумеется, не было планет, это мы рассчитали заранее. Но напряжение в эти часы было невыразимо. Приближался миг, когда наш луч упрется в Солнце и начнет свою работу. Если наши расчеты оказались ошибочными, если в тот же миг опорный луч не упрется в звезду, то нас просто выбросит в пустоту! Напряженно мы ждали, и затем, наконец, наступил решающий момент. Этот момент настал и прошел, а Тритон остался на своей орбите.
Мы знали, что мы выиграли! Лучи скомпенсировали друг друга, второй луч достиг звезды в тот же миг, когда мы поразили Солнце, которое начало вращаться все быстрее и быстрее! Его огромные массы поддались давлению нашего могучего луча! В течение первого же вашего дня период его обращения вокруг своей оси уменьшился на точно выверенный нами отрезок времени — четыре ваших часа. И каждый день после этого под постоянным воздействием нашего луча этот период сокращается на те же четыре часа. Так что за сто пятьдесят ваших дней критическая скорость вращения будет достигнута, Солнце разделится и станет двойной звездой!..
Прошло уже более половины назначенного срока, и все идет точно в соответствии с нашими расчетами! Погрешность в наших расчетах не может превышать трех ваших дней, и менее чем через восемьдесят дней все планеты, кроме нашей, включая вашу, погибнут в космическом катаклизме. Все цивилизации Солнечной системы, кроме нашей, ждет гибель в огне. Мы, нептуниане, обрекли вас на эту гибель, не потому что ненавидим вас, но лишь для того, чтобы спасти себя от гибели, не менее страшной!
Глава XI. Отчаянные шансы
Когда шар закончил говорить, когда умолк странный голос синтетического «мы» тридцати различных «я», голос, которому мы с Марлином внимали как завороженные, я обнаружил, что мой разум полностью поглощен этим рассказом. На мгновение я вынырнул из этого странного транса, чтобы убедиться в реальности происходящего. Говорящий шар, тридцать безмолвных дискоидов вокруг гигантского кольцевого стола, полумрак сумрачного тритонского дня, черные стены вокруг нас — все это было реальным, страшное наваждение не желало рассеиваться. Шар, между тем, продолжил рассказ.
— Гибель ваших миров неизбежна, потому что только ее ценой может быть спасен наш мир. Ничто теперь не сможет спасти ваш мир и другие планеты, но вы двое, сохраните свои жизни вместе с нами, нептунианами. Ибо очевидно, что ваша раса должна обладать значительными научными знаниями, позволившими вам создать генератор силового луча и попасть сюда. Так что, хотя вы примитивнее, чем наша великая древняя раса в области науки и знаний, может оказаться, что у вас есть определенные достижения, которые могут стать новыми и полезными для нас. По этой причине вы были спасены и вас учили языку Нептуна. Теперь наши ученые будут допрашивать вас, и вы должны без утайки отвечать на любые их вопросы. Вы слышали, что попытка спасти ваш мир бессмысленна, и должны понимать, что сотрудничество с нами — единственный способ спасти ваши жизни. Поэтому обдумайте хорошенько все то, что вы сейчас узнали, и осознайте, что ваши научные знания — единственная причина, по которой вы до сих пор живы.
Большой шар замолчал, и прежде чем мы могли ответить, раньше, чем мы успели собраться с мыслями, к нам подступили охранники и жестами указали нам на дверь. Как в тумане мы с Марлином вышли через эту дверь. Ни я, ни Марлин не могли прийти в себя до тех пор, пока вновь не оказались в нашей камере. Только там Марлин начал бормотать, повторяя грозный приговор шара человечеству.
— Смерть в считанные дни настигнет наш мир! Они обрекли на гибель все миры, чтобы спасти свой!
— И это все объясняет! — воскликнул я. — Ускорение вращения Солнца, силовой луч, заброшенный Нептун и переполненный Тритон… Боже, Марлин, если бы мы могли только сообщить все это Земле!
— Мы должны сделать это! — воскликнул он. — Даже если мы сумеем бежать, нам вдвоем не одолеть целую расу, но если мы приведем сюда флот, тогда у нас будет шанс!
— Это безнадежно, Марлин, — ответил я.
Мы обдумали тысячи путей побега в те дни, которые мы провели здесь, и ни один, даже самый смелый, не имел шансов на успех. Отчаяние и уныние охватили нас, апатия овладела нашими умами, и мы часами сидели безмолвно и неподвижно. Колоссальный эпос истории цивилизации Нептуна, астрономический масштаб планов и деяний наших врагов, чудовищное могущество дискоидов, о котором поведал нам шар, повергли нас в отчаяние. Наконец мы нашли объяснение всех этих грозных тайн, разрушению нашей привычной Вселенной, но найденное объяснение погрузило нас в пучины безысходности. Земля была обречена, Солнечная система должна была погибнуть! Мы видели это, теперь, без сомнения, мы, единственные из землян, знали причину катастрофы. И я думаю, что ни Марлин, ни я, сидя там, в сумерках нашей клетки, ни разу не подумали о своей судьбе, ни разу не задумались о том, чтобы выкупить свои жизни ценой научных знаний. Мы забыли о нашей собственной судьбе, созерцая тень, нависшую над всеми мирами Солнечной системы по милости нептуниан.
Казалось, что мы сидели там века, а не недели, казалось, целая вечность минула с тех пор, как Марлин предупредил землян о грядущей гибели Солнца. Все это случилось когда-то давно: совещание Всемирного Правительства, принятие плана Марлина и Уайтли; ночной старт нашего космолета в неведомое; безумный полет мимо Марса и через опасности астероидного пояса, мимо могучего Юпитера; борьба за жизнь у колец Сатурна; Нептун. Наше изумление при виде его металлической оболочки, наши с Марлином странствия по пустынному и заброшенному планетарному городу. Атака нептуниан, гибель корабля и друзей. Плен, переполненный странной и непостижимой жизнью муравейник Тритона, плен и уроки языка, зал Совета и грандиозная эпопея, рассказанная говорящим шаром. Действительно, казалось невероятным, что все это уместилось в столь короткий срок.
Но это было так, и я знал, что всего несколько дней отделяет нас от рокового мига космического катаклизма, а потому каждая минута нашего вынужденного бездействия в каменном мешке превращалась для меня в мучительную вечность. Иногда я срывался и, потеряв самоконтроль, кидался с кулаками на неуязвимые каменные стены нашей темницы. Ничего не менялось, все так же стрекотали за стенкой охранники, все так же гудели циклопические машины, все так же проносились по небу стаи цилиндров. Я находился уже на грани безумия и был готов биться о дверь головой, когда голос Марлина помог мне вынырнуть из омута отчаяния и безнадежности.