Джон Мартин, нахмурясь, покачал головой.
— В этом разбившемся корабле всё странно. Желал бы я понять это.
— Вы выяснили, для чего эта машина и как она действует? — спросил Фултон.
Филип Крейн повернул в их сторону взволнованное лицо.
— Нет, пока не выяснили. Эта штука — настоящая загадка. Но кое-что мы таки выяснили.
Он поднялся и шагнул на кристаллический диск и показал на красную кнопку на пульте управления.
— Видите? На пульте есть крошечная серебристая рука, указывающая на эту кнопку. Помещена туда, как я считаю, для напоминания, что, когда машину приводят в действие, надо сперва нажать на эту кнопку.
— Не нравится мне эта штука, — сказала вдруг Кей, глядя на машину серьёзным и недоверчивым взглядом. — Она выглядит такой… чужеродной.
Но Крейн уже нетерпеливо нажал на красную кнопку. Та со щелчком ушла в пульт.
На пульте управления тотчас же вспыхнули два красных огонька. А из похожего на соты аппарата вокруг диска поднялось медленное гудение. Мартин и Филип Крейн изумлённо уставились на эти гудящие штуки, похожие на соты.
— Откуда же она берёт энергию? — поражённо пробормотал геолог. — Должно быть, у неё есть какой-то независимый источник энергии… и всё же в ней нет ничего похожего на батарейку.
Аппарат продолжал гудеть. Но никаких других изменений не произошло. На лице Крейна отразилось глубокое разочарование.
— Ну должна же эта штука быть для чего-то предназначена! — воскликнул он.
Когда он впился взглядом в машину, похожие на тени воспоминания у него в голове сделались громкими, сильны ми. Казалось, они что-то шептали, о чём-то молили. Умоляли его что-то сделать с этим механизмом, что-то, для чего тот и предназначался, что-то жизненно важное.
— Если эта штука ни для чего не предназначена, — медленно произнёс наконец он, — то нам не…
Из полого конуса над пультом внезапно прозвучал крик. Пронзительный, заряженный эмоциями голос, задыхаясь от волнения, поднялся до визга.
— Таркол! — неистово воззвал этот пронзительный голос. — Таркол няа pupel
Все уставились друг на друга с побледневшими в сгущающемся сумраке лицами. А из конуса тот дрожащий, пронзительный голос продолжал взывать:
— Таркол! Таркол!
Пронзительный, дрожащий голос старика, взывающий словно издалека, с неистовым, сверхчеловеческим чувством!
Глава III. Голос из пустоты
Первым заговорил Джон Мартин.
— Эта штука какого-то рода радио, — объявил он. — Но кто же к нам обращается? Язык этот мне не знаком, а я их знаю много.
— Таркол — это имя! — воскликнул Крейн. — Я, кажется, его уже слышал, равно как и этот язык.
Высокого Крейна стала бить дрожь, а его чёрные глаза заблестели. Этот голос, этот незнакомый язык, он их почти понимал! И имя Таркол мгновенно запустило в ткань его воспоминаний сильные пальцы. Взволнованный, заряженный эмоциями голос снова пронзительно крикнул из конуса.
— Таркол! Су Дандор! Дандор!
— А Дандор — это, должно быть, его имя! — воскликнул Филип Крейн — Он ждёт ответа.
И Крейн импульсивно быстро шагнул вперёд и громко крикнул в пустотелый конус.
— Говорит Филип Крейн! Кто ты? Откуда вы ведете передачу?
Затем вновь наступило безмолвие. Минута шла за минутой, и не приходило никакого ответа.
— Должно быть, эта штука не способна передавать, — пробормотал наконец Фултон. — Твой вызов не прошёл.
И тут вдруг, противореча тому заявлению, из конуса вновь раздался пронзительный старческий голос. Теперь старик казался озадаченным и по-прежнему дрожал от лихорадочного волнения.
— Крейин? — повторил он. — Фиилип Крейин?
— Он не понимает по-английски! — воскликнул Крейн. — Попробую другие языки.
— Говорит Филип Крейн! — снова позвал он. И повторил это по-испански и по-французски. Джон Мартин добавил переводы ещё на пять языков.
После чего они ещё подождали. Снова потянулись минуты безмолвия, прежде чем из конуса пришёл ответ.
— Крейин? — повторил тот же старческий голос, ещё более озадаченно. — Квир Таркол? Су Дандор!
— Он не понял ни одного земного языка! — воскликнул Крейн. — Это невероятно!
— Тут есть уйма куда более невероятного, — отметил бледный и ошеломлённый Джон Мартин. — Ты заметил, сколько времени потребовалось нашему сообщению, чтобы дойти до этого Дандора, кем бы там тот ни был, а его сообщению — обратно до нас? В обоих случаях — больше десяти минут!
— И что? — не уразумел Фултон.
Но Филип Крейн Мартина понял. И, замерев, уставился на геолога.
— Такое… это невозможно! — воскликнул он.
— Что именно невозможно? — обеспокоенно спросила Кей.
— Радиосигналы передаются со скоростью света, — объяснил ей отец, — триста тысяч километров в секунду. И всё же им потребовалось десять минут, чтобы добраться до этого Дандора, и ещё десять минут, — на то, чтобы вернуться от него. Должно быть, он более чем в ста миллионах миль от нас!
— В ста миллионах миль? — недоверчиво переспросил Скотт Фултон. — Да нигде нет такого места, которое… — и умолк, с отвисшей челюстью. На лице его появилось выражение благоговейного трепета. — Вы хотите сказать — на другой планете? В другом мире?
— Планета Марс сейчас более чем в ста миллионах миль от Земли, — немного хрипловато отозвался Джон Мартин.
— Марс? — воскликнула Кей. — Папа, ведь не хочешь же ты сказать, что…
Все пораженно умолкли, обратив взгляды к небесам, где спокойно светили сонмы сверкающих звёзд. И Филип Крейн ощутил неистовое волнение в груди. Словно после всех этих лет в нём выкристаллизовывалась смутная уверенность.
— Да, Марс, — прошептал он. — Тот голос — оттуда. Я это знаю!
— Но эта машина, это радио, или чем там она является, не могла прилететь оттуда! — недоверчиво возразил Скотт Фултон. — Как она могла попасть на Землю?
— Ты же сам сказал, что у разбившегося корабля есть ракетные дюзы? — пробормотал Джон Мартин.
— Ты хочешь сказать, что это ракетный корабль, прилетевший сюда тридцать лет назад с Марса? — воскликнул Фултон.
Кей не сводила глаз с блестящих глаз Крейна и его преобразившегося лица.
— Филип, — прошептала она, — если твой отец действительно находился на этом корабле, если он получил рану и потерял память при аварийной посадке, то тогда он прибыл с…
— Господи Боже! — потрясённо уставился на Крейна Джон Мартин. — Твой отец ведь не мог прилететь оттуда, Филип?
— Не знаю, — отозвался тяжёлым шёпотом Крейн. — Но тот розыгрыш по радио про высадку космических кораблей… почему же меня это так взволновало? Почему это чуть не заставило меня вспомнить… что-то?
— О, это всё бред! — теперь голос Скотта Фултона зазвучал много грубее. — Эта мысль, что твой отец мог явиться с той планеты там в небе!
— Слушайте! — внезапно призвал всех Крейн.
Из конуса у них над головами снова раздался тот пронзительный старческий голос Дандора.
— Крейин! Фиилип Крейин! — неужели этот голос взывал к ним, через немыслимые бездны космоса, из иного мира. — Су Дандор, — взывал он. — Квир Таркол?
А затем начались события нереальные, словно сон: Филип Крейн час за часом обменивался словами со стариком, назвавшимся Дандором. Странные, ставящие в тупик попытки понять друг друга. У Крейна было странное ощущение, что он почти понимал речь Дандора. Он не чувствовал ничего, кроме горячечного порыва понять этот пронзительный голос!
— Слушайте, — взволнованно приказал Крейн.
Дандор слал теперь им через космос звуки колокольчиков; чёткие, плавные звуки. Один за другим, пока разом не прозвучали все восемь тонов.
А затем голос Дандора громко назвал их:
— Ахи! Нан! Зор! Ксел! Ви! Фин! Оро!
Снова восемь нот звона, а затем восемь незнакомых односложных слов.
— Цифры от одного до восьми, на его языке, — пробормотал себе под нос Джон Мартин. — Это достаточно ясно — но почему?