Филип Крейн напрягся. Приближался его сводный брат, король этой планеты!
Лану вошёл в помещение первым. Он был высоким, почти таким же высоким, как Филип Крейн. Одежда его состояла из блестящего багряного плаща поверх белой туники. Обувью ему служили мягкие кожаные сандалии с высоко поднимающимися по ногам ремешками, а его иссиня-чёрные волосы не были прикрыты никаким головным убором. На поясе же у него висела серебристая трубка длиной в несколько дюймов.
— Дандор! — воскликнул он, входя. — Кро сообщил мне, что великий план наконец сработал! — В голосе его звенело ликование. — Если это так, то это означает новую жизнь для нашей умирающей планеты! И это означает конец Сурпу и его изменническим замыслам!
Лану вдруг поражённо умолк, когда увидел Филипа Крейна. При виде землянина его тёмные глаза вылезли из орбит. Филип Крейн тоже застыл как каменный в полном оцепенении, когда посмотрел на своего царственного сводного брата. А со стороны Кей раздался недоверчивый вскрик.
— Филип! Да это же… ты!
Лицо Лану, короля Бэры, было точной копией лица Филипа Крейна!
Однако лицо короля носило более надменное и нетерпеливое выражение, и казалось чуть расплывшимся, но в остальном являлось зеркальным отражением лица Крейна. Сводные братья были двойниками.
— Что это ещё за дьявольское волшебство? — выкрикнул Лану, и его рука метнулась к оружию у него на поясе. — Этот человек — да это же я!
Но иссохшее лицо Дандора светилось улыбкой. Старый учёный посмотрел на остолбеневшего Крейна.
— Теперь ты понимаешь, почему я понял, что ты — сын Таркола, как только тебя увидел, — сказал он, обращаясь к Крейну.
— Сын моего отца? — изумлённо воскликнул Лану. — Ты хочешь сказать, что этот человек — мой брат?
— Твой сводный брат, — поправил Дандор.
Старый учёный всё объяснил.
И Филип Крейн во время этого объяснения стоял как человек до крайности изумлённый. Этот марсианский правитель, его сводный брат, и его двойник! Это добавляло последний штрих ко всему тому, что испытал Крейн.
Кей переводила изумленный взгляд с одного мужчины на другого, словно не в состоянии поверить своим глазам. Один — в запятнанной земной одежде цвета «хаки»; другой — в царственном марсианском наряде. Но по липу и физически молодые люди являли собой точные копии друг друга.
— Сводный брат с Чолу, да? — пробормотал себе под нос Лану, а затем с подозрением сообщил Крейну: — Ты понимаешь, что я — старший сын… и что правлю Бэрой по праву?
Филип Крейн кивнул и с затруднением произнёс:
— У меня нет никаких притязаний на трон Бэры.
— Мы найдём тебе какое-нибудь место при дворе, — покровительственно продолжил Лану, обращаясь к Крейну, — хоть ты лишь наполовину бэрянской крови. И ты будешь нам полезен, помогая выполнить чолуанскую половину великого плана.
Этой ссылки на какой-то там великий план Крейн не понял. Но Лану ликующе продолжал, с лицом, пылающим мстительным торжеством:
— Теперь я сокрушу этого Сурпа и разрушу все его замыслы! Народ отвернётся от Сурпа и снова повернётся ко мне, когда услышит, что я наконец добился успеха в осуществлении великого плана! Я принесу на Бэру воду с Чолу!
— Воду с Чолу… с Земли? — недоверчиво воскликнул Филип Крейн. — Ты хочешь сказать, что это и есть ваш великий план — забрать воду Земли для этого мира?
— Да, это и есть великий план, Крейин, — ответил ему Дандор. — План, ради которого рисковал своей жизнью твой отец. — И с энтузиазмом пустился объяснять. — Эта планета Бэра, давным-давно уже стала высыхающим, умирающим миром. Её гидросфера уже веками постоянно рассеивается в окружающий эфир. Потому что таков закон природы: маленькие планеты, со своей меньшей гравитацией, не могут удержать пляшущие молекулы своей оболочки из воздуха и воды столь же хорошо, как более крупные миры, где у молекул скорость убегания более высокая… Некогда, давным-давно, численность населения у нас, бэрян, исчислялась в сотни миллионов. Мы построили на берегах морей великие города и поднялись к гордым пикам цивилизации. Но мы не в силах повелевать Природой. И не можем остановить высыхание нашего мира. По мере того как наша вода улетучивается в космос, наши моря постепенно, постоянно, безжалостно сокращаются… Моря высыхают до маленьких озёр, а потом уменьшаются и те. Там, где раньше были плодородные земли, появляются пустыни. И эти пустыни расползаются, а плодородные земли уменьшаются. Бэра не в силах поддержать жизнь нашего народа. Каждый год от многих людей приходится… избавляться, чтобы могли жить остальные… Мы переместили города к уменьшающимся снегам северных и южных полярных шапок, нашим последним запасам воды. Были построены громадные подземные акведуки, пропускающие драгоценную воду к нашим городам без потерь от испарения. Но снежные шапки тоже постоянно нас подводят, и теперь наше население сократилось до менее чем миллиона, а наши десятки больших городов — до пяти… Но если воду можно будет привезти в огромных количествах с другой планеты, то наша умирающая планета оживёт вновь. Вода сделает Бэру зелёной и плодородной, способной снова поддержать великую расу. Можно будет освободить миллионы обречённых, которые годами молят позволить им жить вновь… — Обречённых? Филип Крейн не понял, о чём тут речь. Но прежде чем он смог спросить, Дандор продолжил: — Мы, бэряне, давным-давно увидели в мире Чолу источник столь нужной нам воды. Мы знали, что на Чолу есть огромные моря. Рутна, вторая планета от Солнца, тоже, как мы знали, обладает водой, но настолько перемешанной с ядовитыми химическими элементами, что, если её привезти в наш мир, это вызовет реакцию, которая погубит всю нашу планету. Но вот Чолу обладала чистой водой, и в более чем достаточных количествах для возвращения к жизни нашему миру… Веками мы лелеяли эту мечту! Зашвырнуть через космическую пропасть триллионы тонн воды с Чолу на Бэру! Это может быть сделано. Для этого надо всего-навсего установить вдоль океанов Чолу огромное число передатчиков материи, а те будут перебрасывать в этот мир через космическую бездну непрерывные потоки воды… Вот потому мы и надеялись доставить на Чолу хотя бы один передатчик материи. Чтобы можно было через него перебросить на ту, другую планету, людей и материалы и построить множество таких передатчиков, и начать потоком отправлять воды того мира через космос на Бэру. Вот потому твой отец Таркол и рисковал своей жизнью в попытке доставить на Чолу передатчик материи. Он знал, что это означало спасение этого мира!
Худощавое лицо Филипа Крейна стало застывшей маской — внутри него боролись противоречивые чувства, а когда старый учёный закончил, землянин сказал:
— И ты ожидаешь, что я стану помогать вам в этом плане? — закричал он. — Да ведь из-за него моря Земли превратятся в пруды и приговорят наш собственный мир к водному голоданию. Вы хотите, чтобы я помог вам уничтожить Землю и на мой народ!
— Твой народ? — в изумлении воскликнул Дандор. — Те чолуяне не твой народ, Крейин. Твой народ — это раса твоего отца, бэрянская раса, чья королевская кровь течёт в твоих жилах.
— Но я наполовину землянин! — воскликнул Филип Крейн. — А навлечь на Землю такую катастрофу… — Он умолк, оказавшись в полном замешательстве.
Этот план лишит Землю воды ради возрождения к жизни умирающего Марса — он не мог позволить осуществить его! Зелёная, улыбающаяся Земля станет пустыней. Миром, поражённым катастрофой… нет!
И всё же, даже с этой твёрдой решимостью на душе, Крейн сознавал, что в его жилах текла марсианская кровь. И ведь его отец рисковал погибнуть ради этого плана. Если он, Филип Крейн, был верен Земле, как он и собирался, то он предаст часть своей марсианской крови.
Лану наблюдал за ним, сузив глаза, с подозрением на лице.
— Боюсь, что в жилах моего сводного брата слишком много чуждой нам крови, чтобы быть истинным бэрянином, — изрёк он.
— Он будет верным сыном Марса, — заверил молодого короля Дандор. — Сейчас он ошеломлён тем, что узнал, да и неудивительно. Но можешь быть уверен, никакой сын Таркола никогда не окажется врагом народа своего отца. — Он повернулся к Филипу Крейну и Кей. — Сейчас вам нужно отдохнуть, — заботливо сказал он. — Позже мы об этом ещё поговорим.