Еще более сильная боль нахлынула на нее, но она старалась не обращать внимания. Когда, наконец, сражение переместилось на другой конец крыши, она смогла пройти к люку и позвать на помощь.
Помощь подоспела. Множество слуг натянули внизу материю с алтаря и ждали, что она прыгнет.
Идиоты! Она не перышко, чтобы ее выдержала парча с алтаря. Если бы они сложили ее хотя бы вдвое, но даже и тогда сомнительно. В это время отступающий Гилберт, не заметив ее, толкнул сзади. Она вскрикнула, почувствовав, что под ногами нет опоры. Он успел обернуться и схватить ее свободной рукой, но Ровена оказалась слишком тяжелой, и Гилберт, отбросив осторожность и меч, схватил ее обеими руками.
Он повернулся задом к Уоррику, не думая в тот момент ни о чем, кроме Ровены.
Она вцепилась в него изо всех сил и так дрожала, что не отпустила его даже, когда он вытащил ее из дыры и поставил на ноги.
Уоррик, забытый на время, напомнил о себе.
- Отойди от нее прочь, д'Эмбрей.
Угроза, прозвучавшая в его словах, так же как и острие меча, упершееся Гилберту в грудь, вынудили его подчиниться. Но Гилберт не выпустил при этом ее руки, и Ровена, знавшая его слишком хорошо, поняла, что он задумал.
- Он не поверит, что ты угрожаешь моей жизни после того, как ты только что спас меня, - предупредила она.
Выражение, появившееся на лице Уоррика после ее слов, было до смешного расстроенным.
Ровена повернулась и успела его увидеть и верно прочитать. Он действительно не хотел дать Гилберту ускользнуть от него, когда тот попал к нему в руки, но убить его сейчас не соответствовало рыцарскому кодексу чести. Но, правда, эту жизнь Ровена находила недостойной прощения. А Уоррик теперь, похоже, стал прощающим - не ко времени. Прощающим? Уоррик? Неужели все же северный дракон действительно так сильно изменился?
Да, он изменился, но нельзя сказать, что чувствовал себя счастливым в связи с этим сейчас. Его никак нельзя было назвать любезным, когда он пробурчал:
- Дарю тебе жизнь и чтоб ты больше не попадался мне. Гилберт никогда не упускал своего, если подворачивался случаи.
- Отдай мне по крайней мере Эмбрей. Ровена открыла рот от изумления.
- Нет, Уоррик, нет, не надо. Он не заслуживает...
- Я решаю, что заслуживает твоя спасенная жизнь... - отрезал Уоррик. - Так уж вышло, что замок, - да нет, сто замков - не могут сравниться с тем, что ты для меня значишь.
Не очень романтическое сравнение, но смысл, скрывавшейся за этими словами, лишил ее на время дара речи, и этого времени хватило Уоррику, чтобы сказать Гилберту:
- Ты должен присягнуть мне в верности.
Гилберт развлекался про себя иронии судьбы, которая вынуждает теперь Уоррика защищать его.
- Сделано. И Ровена...
Уоррик поднял меч, и выражение его лица стало угрожающим.
- Ровена будет моей женой, если согласится. В любом случае, она никогда не окажется вновь под твоей опекой. Не испытывай моего терпения, д'Эмбрей. Бери то, что я предлагаю, и считай, что тебе повезло.
Гилберт отпустил Ровену, и она немедленно оказалась в объятиях Уоррика. Столь резкий контраст привел к тому, что на нее опять нахлынула боль и напомнила ей, что теперь уже пришло время заканчивать с их спорами.
- Если вы оба закончили, то моя дочь собирается сейчас родиться, Уоррик, и не здесь, на крыше.
Оба они посмотрели на нее в смущении, поэтому она сочла нужным добавить с большим нажимом:
- Сейчас, Уоррик!
Паника, естественно. Действительно, мужчины иногда так беспомощны...
Глава 48
- И зачем так кричать, когда все уже позади? - пожелала узнать Милдред, передавая ребенка в руки Ровены. - Ты молодец, моя милая. Он просто ангел, самый...
- Он? Должна быть, она, - воскликнула Ровена, но не смогла сдержать улыбку, узрев свое злотовласое дитя. Милдред довольно рассмеялась:
- Ты больше не можешь отказывать ему. Посмотри, сколько месяцев ты заставляешь мужчину страдать. Мне его жалко.
- И ты тоже, - вздохнула Ровена. - Ты была единственной, кто не надоедал мне уговорами на эту тему.
- Только потому, что я знала, ты заупрямишься еще больше. А у тебя нет никаких причин для упрямства. Ты уже должна понять, что он любит тебя. Но ты заставила его ждать до последней минуты, чтобы жениться на тебе!
- Ждать? - изумилась Ровена. - Он привел мне повивальную бабку, он привел мне священника! И они не отступили, пока я не сказала "да". Это был шантаж. Это было...
- Простое упрямство с твоей стороны. Ты знала, что выйдешь за него. Просто хотела заставить страдать его до конца.
Ровена уговорила себя промолчать. Спорить с Милдред на эту тему бессмысленно.
Конечно, она была упряма. Этот человек хотел умереть ради нее. Никакое ее недовольство не могло поспорить с таким фактом.
- Где мой муж?
- Ждет снаружи. Он еще не видел сына. Я покажу ему, можно, Ровена?
Не дожидаясь ответа, Милдред направилась к дверям пригласить Уоррика.
И вот он уже здесь и смотрит сверху на нее с такой теплотой и гордостью, что остатки ее враждебности испарились. В конце концов она любит его. Это было настолько ясно еще до того, как она его покинула, что бесполезно отрицать далее.
Она широко улыбнулась ему:
- Как он тебе нравится?
Уоррик еще даже не взглянул на ребенка. Он сделал это сейчас, но его взгляд немедленно переместился обратно на Ровену. И в нем плясали смешинки.
- Я надеюсь, со временем он будет выглядеть лучше? Она встревоженно обернулась посмотреть на сына, но потом улыбнулась.
- С ним все в порядке. Все новорожденные и должны быть красными и сморщенными.
- А где дочь, которую ты хотела мне подарить? Она вспыхнула, потом усмехнулась.
- Я думаю, в конце концов, мне повезло, милорд - правда, не в этом.
Он присел на край кровати и одарил ее неожиданным поцелуем.
- Спасибо.
- Это было не так уж тяжело - ну ладно, может быть, немного.
- Нет, я благодарю тебя, что ты согласилась выйти за меня замуж.
- О! - сказала она, чувствуя, как тепло и радость заполняют ее. - Это было в действительности.., мое удовольствие.
Потом последовал еще один поцелуй, он был более горячим, чем нежным.
- Ты уже не сердишься на меня?
- Нет, но если ты когда-нибудь еще посадишь меня в свою темницу...
- У меня больше нет темницы. Я велел ее засыпать, как только ты уехала в Турес.
- Почему? - удивленно спросила она.
- Это - невыносимое напоминание о том, что я наделал.
- Но у тебя были причины, Уоррик. Даже я могу...
- Не оправдывай меня - или ты уже забыла, что сказала мне на прощание?
Он был серьезен.
- Ну ладно, пострадай еще, если считаешь нужным. Но что касается меня, там было довольно хорошо, в этой темнице.
- Возможно, я несколько поспешил. Ну, я всегда могу приказать откопать ее, если будет нужно.
- Лучше уж не надо, милорд, - предостерегающе сказала она.
- Ну, тогда, если мне опять потребуется запереть тебя в моих покоях, сначала удостоверюсь, что я тоже там заперт вместе с тобой.
- О, против этого я не возражаю.
- Значит, ты все же бесстыдная девица?
- Ты, мне кажется, не возражаешь против такого бесстыдства?
- Нет, я не возражаю.
- И ты любишь меня?
- Правда, я люблю тебя.
- Не говори это так, как будто делаешь мне одолжение. Ты любишь меня, Уоррик. Как ты можешь не любить, когда я...
- Я люблю тебя.
Это звучало уже лучше, настолько лучше, что она притянула его вниз еще для одного поцелуя, а потом нежно прошептала:
- Я счастлива, что это был ты, Уоррик. Так счастлива. Он припомнил эти слова, сказанные так давно, и признался, наконец:
- Так же как и я, миледи.