— Вас удовлетворяет его рассказ, капитан, простите, лейтенант?
Прежде чем задать этот вопрос д'Артаньяну, Сильви отвела его в сторонку. Он пожал плечами.
— Признаться, не совсем, госпожа графиня. Но не обращать внимания на его слова у меня нет оснований. К тому же мне трудно представить себе причину, по которой какой-то паломник станет развлекаться, водя нас за нос. Да и Сен-Мара я, по правде говоря, не успел толком изучить.
— Вы собираетесь отпустить паломника на все четыре стороны?
— Боюсь, у меня нет другого выбора. Божий человек! Инфанта придет в ужас, если мы причиним вред кому-нибудь из этой братии.
Взяв офицера за рукав, Сильви отвела его еще дальше.
— Не могли бы вы по крайней мере…
Она умолкла на полуслове. Персеваль де Рагнель и герцог де Грамон спокойно пересекали площадь, где готовились к представлению танцоры-испанцы. Оставив мушкетера, Сильви, подобрав юбки, бросилась к Рагнелю.
— Прошу меня извинить, господин маршал, но мне надо срочно переговорить с вашим спутником. Придется мне вас разлучить.
Маршал, который оживился при приближении Сильви, не скрыл огорчения.
— Я, наоборот, надеялся, что вы к нам присоединитесь… Мы шли на ужин к Мадемуазель.
— Поверьте, я удручена не меньше вас, но мое дело не терпит отлагательства.
Персеваль слишком хорошо знал Сильви, чтобы не прислушаться к ее словам. Учтиво извинившись перед маршалом, он поспешил за ней. Объяснив ему в нескольких словах, что произошло, она указала на паломника, которого как раз в этот момент отпускала восвояси стража.
— Надо за ним проследить! Кажется, он лжет.
— Можете на меня рассчитывать.
С этими словами Персеваль поспешил следом за паломником. Сильви поторопилась обратно в дом королевы-матери. Ей непременно нужно было присутствовать при отходе инфанты ко сну, и она успела увидеть, как Людовик XIV церемонно прикладывается к ручке Марии-Терезии, прежде чем удалиться к себе. За время ее отсутствия госпожа де Навай сумела при поддержке Мотвиль успокоить Молину и убедить ее, что лучше не портить инфанте первую ночь во Франции историей о краже. Лишь только инфанта коснулась головой подушки, Сильви присела в реверансе, хотя инфанта не могла ее видеть, и поспешила назад в дом Эшевери, не обращая внимания на праздник, устроенный на площади. Она должна была во что бы то ни стало увидеться с Маитеной.
Несмотря на поздний час, повсюду в доме горел свет и витал сильный запах шоколада, видимо, напиток готовили к возвращению маршала. В большой гостиной она застала сильный беспорядок, перевернутые кресла, разбитая посуда. Впрочем, хозяин дома, Манеш Эшевери, не обращал внимания на этот разгром. Он сидел перед камином, сгорбившись и упершись локтями в колени, и с яростным видом пыхтел трубкой, не сводя взгляд с пламени. При появлении Сильви он даже не соизволил встать. Одно это свидетельствовало о расстройстве духа.
— Вы еще не спите? — спросила Сильви тихо.
— Попробуйте уснуть в этом обезумевшем городе! Инфанте очень повезет, если она сумеет сомкнуть глаза.
— Все равно надо попытаться. А я хотела побеседовать с вашей дочерью… Может быть, она тоже до сих пор на ногах?
— Ее вообще нет!
У Сильви упало сердце. Она тут же представила себе худшее, бегство двоих влюбленных со шкатулкой, полной драгоценностей! Тем не менее, задавая следующий вопрос, она старалась не разволновать огорченного отца еще больше:
— Наверное, она задержалась на празднике? Пошла смотреть на танцоров? Это так естественно.
Эшевери резко встал и обернулся. Сильви поняла, что он с трудом сдерживает ярость и готов грубо оборвать ее, вместо того чтобы отвечать на вопросы.
— Нет, она направилась в монастырь.
— Судя по обстановке в этой гостиной, прощание было бурным…
— Могу я узнать, госпожа герцогиня, почему вы так живо интересуетесь делами моей дочери?
— Я прониклась истинной симпатией к гордой и красивой девушке. Впрочем, если вам так больше нравится, давайте играть в открытую, она действительно ушла в монастырь или…
— Хотите знать, не удрала ли она с безумцем, набросившимся на меня с требованием отдать дочь ему и с обвинениями, будто я спрятал ее с намерением выдать замуж за кузена? Это какой-то бред!
— Влюбленные часто бредят. Значит, здесь побывал господин де Сен-Мар?
— Да. Этот молодчик словно с цепи сорвался! Кричал, что его слишком поздно предупредили, что он искал ее повсюду, даже у вас и у маршала, где он чуть не устроил пожар, опрокинув печку, на которой слуга-испанец готовил это адское варево! Потом удрал неведомо куда… Как я благодарен Небу за то, что оно надоумило меня этим вечером отправить дочь подальше! Пусть этот безумец проваливает ко всем чертям!
— Давно он ушел?
— Правильнее сказать, удрал… За несколько минут до вашего прихода.
— Значит, я не ошиблась! — воскликнула Сильви, торжествуя. — Его заманили в ловушку. Не мог же он одновременно учинить разгром у вас в гостиной и сбежать с драгоценностями инфанты! Остается узнать, где он находится сейчас. У меня уже есть кое-какие соображения…
— Не желаете объяснить, о чем, собственно, речь?
— Объяснение заняло бы слишком много времени. Если хотите, можете составить мне компанию. Только сперва дайте мне одну минуту. — Состояние ее атласных туфелек требовало срочного переобувания.
С последним Жаннета справилась играючи. Ей хотелось сопровождать госпожу, но та не позволила, приказав остаться дома. По прошествии минуты, как и было обещано, Сильви уже торопилась в обществе судовладельца в сторону приюта. По дороге она посвятила своего спутника в курс дела, после чего спросила, в чем предстал перед ним Сен-Мар, не в голубом ли мушкетерском мундире? Ответ был отрицательным. Услышав от Эшевери реплику, что у него нет никаких причин помогать человеку, вызывающему у негр только презрение, Сильви пожала плечами.
— Есть, и самые убедительные. Во-первых, такой славный человек, как вы, обязан уважать право ближнего на справедливость. Во-вторых, ваш собственный интерес состоит в том, чтобы этот бедняга, единственное прегрешение которого заключается в том, что он полюбил девушку из богатой семьи, сам будучи бедняком, смог продолжить свою карьеру. Пройдет всего несколько дней — и он по долгу службы покинет ваш город, после чего вы, наверное, никогда больше его не увидите. Сами знаете, как часто гибнут воины на королевской службе…
— В этом они не отличаются от моряков. Китобойный промысел — самое опасное для жизни ремесло на свете. Мне хочется, чтобы мой зять был с ним знаком.
Сильви подмывало спросить, не означает ли это, что он желает будущему зятю быстрой гибели, однако ей помешало появление Персеваля, вышедшего из тени квадратной башенки.
— Вы подоспели вовремя, — сказал он тихо. — Я не знал, что мне делать дальше…
— Вы стали свидетелем каких-то событий?
— Еще спрашиваете! Ваш паломник — будем называть его так — спокойно вернулся в приют, но чутье подсказало мне, что надо немного подождать. Я не ошибся. Как выяснилось, бракосочетание королей доставляет монахам-августинцам немало хлопот. Примерно четверть часа назад сюда пришли трое, поддерживавшие четвертого. Правильнее будет сказать, что они его несли. Они проникли в приют, хоть и не без трудностей, брат, карауливший дверь, упрекнул их в нечестивом желании проводить время за пределами приюта, каковое желание охватывает этим вечером слишком многих богомольцев. Троица ответила, что четвертый — их товарищ, зачем-то сунувший нетрезвую голову в ручей… Готов поклясться, что лжепьяница — это Сен-Мар.
— Отлично! Продлите свое бдение еще немного, милый крестный, а я тем временем…
— Что вы задумали?
— Отыскать д'Артаньяна! Я буду просить его получить от короля разрешение на обыск в приюте.
— Король не допустит святотатства!
— Очень в этом сомневаюсь, учитывая, что здесь находят убежище не только смиренные паломники, но и драгоценности его супруги. Но сперва поглядим, как отнесется к этому сам д'Артаньян.
Найти лейтенанта оказалось нетрудно. Он по-прежнему находился в доме королевы, словно не находил в себе сил с ней расстаться. Он внимательно выслушал Сильви и ее спутника, сурово сдвинув брови и не произнеся ни слова. Когда рассказ был окончен, он позвал четверых мушкетеров.