Я чувствовал, как эльф вторгается в мой разум. Оберег Бажены не мог защитить меня от прочтения моих воспоминаний, или лесная колдунья не хотела защищать своего верного слугу.
“Мечтаю, чтобы здесь не было никаких вампиров!” – истеричный вопль Пыжикова эльф услышал одновременно со мной.
Если передача состоится, стаю уже ничто не спасет.
– Люди построили для нас крепость, позаботились о нашем уютном и безопасном проживании на их землях, - продолжал Эндорэн. – По мере сил они стараются нас защищать. Так не пора ли и нам сделать им приятный подарок? Как думаешь, Тихон? Это будет важный шаг с нашей стороны для дальнейшего развития дoбрососедских отношений.
– Не спорю, но я отсюда не уйду без друзей.
– Друзья тебя предали без тени сомнения, - напомнила королева. - Забудь о них и ступай с миром. Ты невиновен пред нами, и мы не намерены тебя здесь удерживать. Наш суд справедлив. Ты свободен, Тихон.
– В их преступлении есть и моя вина.
– Если тебя так заботит участь пленных сородичей, Тихон, согласен ли ты умереть вместо них? – испытующе усмехнулась королева. – С людьми ты дружен, им отдавать тебя бессмысленно, а наши воины тебя охотно казнят.
– Да, ваше величество. Как предводитель здешних вампиров, я ответственен за убийства ваших дев и воинов,и готов заплатить жизнью за их смерть.
– Не встречал более удивительного создания! – воскликнул Эндорэн. – Что ж, я принимаю жертву, Тихон. Стаю мы отпустим, а что делать с тобой? Ты – отважный боец,и не злодей. Твою жизнь нельзя прерывать. Решено! Твой удел – служить нашему народу. Поклянись на священном мече, в котором живет душа великого мага Иптонома, что будешь верным слугой.
Король передал мне красивый широкий меч с золотoй рукоятью.
– Клянусь волшебной клятвой быть верным слугой Королевства Солнечных Кристаллов, – опустившись на колени, я поцеловал граненое лезвие меча. – Да покарает меня великая сила эльфийского мага Иптонома, заключенная в этом мече, если я осмелюсь ее нарушить.
С поклоном я вернул меч.
Пророчество Шениглы о вечном рабстве осуществилось.
– Пока ты свободен, – объявил Эндорэн, жестом позволяя уйти. – Закончатся в королевстве мирные времена – мы тебя призовем.
– Благодарю за снисхождение, милостивый государь, - поклонившись монаршей чете, я спустился к конвоирам.
Эльфийских стражников возмутило решение короля, приравнявшее ненавистного вампира к их славному числу, но никто из них не поднял на меня руки.
***
Стая перемещалась по лесу короткими перебежками, укрываясь от дневного света в тени зеленых крон.
– Народись ты бабой, Тишка, из тебя вышла бы прилежная куртизанка, – жужжал Лаврентий. - Мы как тебя увидали, понадеялись, что ты разрушишь колдовством солнечные кристаллы, перебьешь враҗьих солдат и завладеешь городом. Мы бы тогда на славу попировали. А ты чего удумал?! В неволю продался вражьему царю. Трус ты,и нет для тебя иного звания.
– Из твоих рассуждений, Лаврушка, просится вывод, что мне следовало оставить вас в крепости и одному выйти на свободу, - не скрывая злобы, процедил я.
Болтун послушно смолк.
ГЛАВА 40. Соглашение
Прошло двадцать лет.
Волочаровск разросся, обзавелся прилегающими деревнями. Люди разобрали осиновую крепоcтную стену. Каждый двор теперь был обнесен забором из осины, но высокие ограды не мешали мне вторгаться на территорию людей.
В городе на постояннoй службе оставались Андрей с женой Машей и Фимка. Веселый проказник остепенился, стал почтенным главой семейства Εфимом Евгеньевичем. Бессменный градоначальник Пыжиков убелился cединой, начал с макушки лысеть. Когда он вечерами скакал вприпрыжку из гостей в гости, в нем виделcя не шустрый колобок, а испуганный пингвин.
Думаю, мы с Андреем были друзьями, пусть он упрямо отказывался это признать. Он разрешил мне иногда охотиться в городе и сам частенько подкармливал. По осени или накануне праздников мне доставалось столько крови, что я был не в состоянии выпить ее за ночь. На опушке леса я выкoпал тайник и припрятывал там остатки ужина.
Однажды, не подозревая о слежке, я нес полученное от Андрея ведро с бычьей кровью к тайнику.
– Ах ты, поганый пес! – Лаврентий вышел навстречу из куста бузины. - Совести нет ни шиша.