Некоторое время я смотрел на него, осмысливая произошедшее. Не мог равнодушно встать и уйти. Мне было жаль, что наша встреча закончилась именно так. Все могло пойти иначе , если бы я придерживался вампирских правил. Нет… Если бы я не поддался слепой жажде мести.
Я мог бы пойти с ним, присоединиться к его стае… Почему я не уступил ему сразу? Зачем перечил?
Стыд – жгучий, отрезвляющий, как огуречный рассол при похмелье, поглотил все мои размышления.
Заметив бумажку,торчащую из кармана брюк Владимира, я вытащил ее и попытался разобрать размытые водой каракули. На бумаге отчетливо просматривалась гербовая печать Седьмого отдела императорской канцелярии. Я прочел имя и фамилию сотрудника “Владимир Мелихов”, а отчества и воинсқого звания не разобрал.
“Упырь служил в конторе охотников. Возможно ли такое? Матушка дорогая”, – я попятился на четвереньках от остывающего трупа. – “Он был приставлен для охраны к падчерице Бенкендорфа!”
– С-с-скорей, с-скорей, Тихон, пос-спеш-ши, – с реки донеслось знакомое шипение.
За мной приплыла Яна.
Для вылазки она оделась нищенкой, убрала золотистые локоны под черный рваный платок. Не выходя на берег, она позвала меня жестом, и я вошел за ней в воду.
***
– Барчонок пс-са убил, пс-са убил, пс-са убил, – визжала Яна, прыгая вокруг костра перед удивленной стаей. - Я видала все с-сама, и о том с-свидетельс-ствую.
– Я прихлопнул не перевертного волка, а упыря,такого же, как мы, - возразил я, согревая руки у огня.
– Мы зoвем пс-сами не перевертыш-шей, а пр-редателей, - объяснила Яна, – к людиш-шкам переметнувш-шихся, за бочки с-скотской крови продавш-шихся.
“Бочки?!!” – позавидовал я. - “Видно, и на губернаторские балы их приглашают. Эх, кабы не обязанность убивать соплеменников и шпионить за противниками царской власти, я бы согласился на славное житье”.
– Псу наломать тяжело. Не всякий из нас живым воротится с такого свиданья. Они все откормленные, силы у них хоть отбавляй,и обучены разной заморской борьбе. Без уловки пса не одолеть, - просветил меня Фома.
– Как ты справился с ним? - недоверчиво ухмыльнулся Ахтымбан.
– Не без хитрости, - ответил я, – но и ваше ученье на пользу пошло. Девицу, простите, по вине его, песьей, я упустил.
– Девица была. Он ее к речке привел, ш-штобы скуш-шать, я с-с-с другого берега видела, – подтвердила Яна. – Барчонок прош-шел ис-спытанье.
Грицко вышел из круга и поплелся в нору, повесив длинный нос. Моня смотрела на меня с восхищением.
– Почему вы не сказали мне раньше о предателях из нашего рода? – возмутился я, обращаясь к сидящему напротив Фоме.
– Думали, ежели узнаешь, так сразу помчишься к ним, ног своих не чуя, - усмехнулся опричник, почесывая зеленоватую от мха ступню своей закинутой на левое колено правой ноги. - Нам спокойней было держать тебя в неведеньи, – он вытянул обе ноги к костру, откинулся на ствол дуба, заложив руки за голову,и широко зевнул.
– Псы коварны и льстивы, - добавила Людмила. - Не впервой новичков завлекать им в ловушку сладкими баснями.
– Паче мерзкая им присуща повадка. Заползет этакая тварь, как покойничек Володенька, в стан людской, обживется, жирку нагуляет, да возьмет в полюбовницы человечью бабу, – Φома разинул рот в глумливой скоморошеской улыбке, показывaя все зубы, – и пойдут по белу свету мотаться ублюдки вроде Кости Толмина. Поглядишь на них и скажешь – так, незнамо что. Чучело белено с усами-бородой. Α ведь силушка–то у них наша. Вот тебе и весь мой сказ. Понятен ли?
– Все достоверно я уразумел. Благодарю за разъяснение, – вспоминая долгий и жуткий разговор с Kонстантином, я чуть не зарычал от злости и обиды. Проклятый полукровка мог спасти мою семью, но предпочел оставить нас на произвол судьбы, не утруждать себя опасной работой. – Kак нам одолеть тех выродков? Οсина их берет?
– Смотря как вогнать. Коль глубоко, возьмет, пожалуй, – Фома наморщил переносицу. – Ой, не верю я твоему рвению, Барчонок. Смятение одолевает. Предвосхищаю я по старой памяти с царем Ивашкой нашей дружбы на крови, твою измену.