Посредине улицы, не сторонясь взволнованных суетой лошадей, стояла женщина в черном платье – крепко сбитая, с короткой шеей, полноватыми руками. Лицо у нее было лунное: округлое,изжелта-бледное, глазастое, с мелкими складками возле щек и тремя тонкими морщинками в середине лба. В ее серовато-черных волосах, туго зачесанных в завернутую пучком косу, мелкими кучерявыми волнами пробивалась белоснежная седина. Широкие, почти мужские, брови, расположенные высоко над карими глазами, не были насуплены, но взгляд от того не становился менее злым, острым.
Я не знал этой женщины, и не понимал причины, по которой она на меня сердится. “Должно быть, вы опознались, мадам”, – хотел я сказать, но стоило мне на миг укрыть глаза от света, хлынувшего из распахнутых дверей, сердитая дама исчезла.
Чтобы не мешать приглашенным на бал, я отступил от крыльца. Подавляя поднявшийся в сердце чувственный мятеж, свернул за угол дома, укрылся в темноте. Среди топота копыт раза два тонко цокнули когти по мостовой. Со спины на меня навалилось что-то мягкое, но тяжелое. Я стряхнул его, отброcил за угол. Оно вышло ко мне на четвереньках, глухо рыча,и я узнал, почему так злобно смотрела на меня лунная дама.
– Попался, – проскрипела несмазанной телегой черно-бурая волчица. – Давненько я гонялась за тобой, и вот ты сам пoжалoвал на дружескую встречу.
– Не рад я лицезреть вас снова, Дарья Прокофьевна, - я прислонил правую ладонь к стене, чтобы иметь опору на случай ее нового броска. – Не буду лгать. Мне неприятно с вами видеться. Вы аппетит мой портите… а он мне дорог, как известно вам.
– Все шутки травишь? Что ж, умри шутом, - волчица вскинула хвост.
Она опасалась нападать “в лоб”, понимала, что ее встретят стальные объятия и ядовитые клыки. Шанс на успешную атаку ей могло подарить мое мимолетное отвлечение. Вздыбив холку, Дарья Прокофьевна слегка покачивалась на широко расставленных лапах из стороны в сторону в надежде рассеять мой немерцающий взгляд.
Дольше полуминуты она не выдержала, и прыгнула с уловкой – вроде на меня, а на деле – на стену правого из двух домов, между которыми я был зажат, а уж после – ко мне. Путь назад для меня был свободен, но я не мог развернуться – это значило погибнуть на месте. Уклоняясь от волчицы, я отступил назад, не глядя под ноги, перехватил ее под брюхо, развернул, ударил oб стену. Голову она уберегла, но ребра хрустнули. Я улыбнулся, празднуя победу… Радоваться не следовало. То был пустой звук, возможно Дарья Прокофьевна щелкнула зубами, чтобы oбмануть противника. Вскочила она быстро, если не сказать мгновенно… Взлетела мне на грудь, ударив сильно лапами, и я упал на мокрые шлифованные каменные плитки, торчащие из грунта невпопад с большими промежутками.
Разинутая пасть волчицы мелькнула предо мной…
– Дарья! Не сметь! – сорвался на визг мелодичный женский голос.
Волчица лязгнула зубами. Слюна из ее пасти капнула на мою щеку.
– Не трогайте его! Оставьте его мне, – последовал строгий приказ.
– Простите, он мятежник и убийца. Я должна его прикончить, - неловко возразила Дарья Прокофьевна.
– А кто из нас безгрешен? Знаете таких?
Туфельки приближающейся незнакомки едва касались мостовой. Мягко шуршало платье.
Я не осмеливался шевельнуться. На моей груди все ещё стояла волчица.
– Сама распоряжусь им, - вспышкой фейерверка взлетели в темноту длинные тонкие пальцы в белой лайковой перчатке. - Вы ступайте в дом и приготовьтесь к встрече государя. Снимите шубу и наденьте платье элегантного покроя. Да поспешите. Не люблю вас ждать.
Дарья Прокофьевна освободила меня, но не ушла.
– Вставайте, Тихон. Вы теперь мой пленник. Берите руку, пока ее вам подают! – властно повысила голос красавица в шелковом золотистом платье, изящно склонившаяся надо мной.
Я принял ее руку, при напряжении разительно отличавшуюся от тонких слабых рук благородных дам,и встал на ноги одним рывком.
Это был один из тех редчайших моментов, когда двое вампиров могут смотреть друг другу в глаза без воинственной настороженности. Я смущенно улыбался, скрывая удлинившиеся от голода клыки. Женщина тоже улыбалась, не размыкая губ, хотя была сыта.
Контур ее лица напоминал незавершенный овал, к подбородку он плавно сужался, делая лицо не длинным, но и не округлым. Ее глаза успокаивающего,теплого как южное море, цвета индиго в меру поблескивали; они не могли привлечь нежелательное людское внимание,и в то же время их свет не терялся в отблесках фонарей. Нарумяненные щеки алели на белом лице, как яблоки на снегу. Завитые каштановые волосы в высокой прическе были скреплены жемчужными шпильками. Пара туго закрученных локонов плясала на ветру около ушей, скрывая отсутствие серег. Тонкие брови были подведены темнее их естественного цвета. Светлая помада подчеркивала приятную бледность похожих на китайские лодочки губ.