Полин. Мел, дорогой.
Мел (поворачивается к Джесси). И Джесси. Милая Джессика-Джесси… (целует ее).
Джесси. Мел, ты выглядишь замечательно. (Шмыгает носом, и глотает слезы).
Мел стоит спиной к Перл.
Мел. Все тут, кроме Перл.
Перл (как мог он не заметить ее). Я здесь, Мел.
Мел (поворачиваясь). Вот она где, спряталась… Всегда прячется от своего братика.
Перл. Я не пряталась, Мел. Я просто сидела.
Гарри (берет Мела за руку). Мел, сядь. Мы хотим с тобой поговорить
Мел (смотрит на него подозрительно). Что-нибудь случилось? Заболел кто-нибудь из близких?
Гарри. Нет-нет. Никто не заболел, Мел… Все живы и здоровы. Садись. (Усаживает Мела на стул).
Мел. Просто отлично прогулялся.
Гарри (расхаживая взад и вперед). Мел.
Мел. Да, Гарри?
Гарри (останавливаясь). Мел…
Перл. Гарри хочет что-то сказать тебе, Мел.
Мел. Что, Гарри?
Гарри. Ничего, Мел… Ничего.
Мел. Ты неважно выглядишь, Гарри. Ты слишком много работаешь… Нельзя так много работать, Гарри.
Гарри. Не буду, Мел.
Мел. Ты должен больше отдыхать, Гарри. У врача я научился трем вещам: необходимо отдыхать; не нужно принимать действительность слишком серьезно… и следует очень тщательно выбрать выражения, когда выходишь на лоджию.
Занавес.
Надпись: «Новости» — шестичасовой выпуск последних новостей.
Голос диктора. Передаем шестичасовой выпуск последних новостей. Сегодня по окончании работы съезда национального психиатрического общества семнадцать крупнейших психиатров страны на три четверти часа застряли в кабине гостиничного лифта между этажами. Вспыхнула паника, и двенадцати врачам, у которых начался припадок истерии, была оказана медицинская помощь.
Середина декабря, ранный вечер. Когда поднимаемся занавес, Эдна сидит у телефона. Она в костюме и зимнем пальто. В руках у нее пакет с продуктами. Она только что вошла и, похоже, крайне раздражена.
Эдна (в телефонную трубку). Алло… Попросите, пожалуйста, управляющего… Миссис Эдисон, квартира четырнадцать «А». У меня нет воды. У меня в квартире нет воды… Как это «его нет»? А где же он? Ах, чинит трубы. Я только что пришла домой… Не видала я никакого объявления в лифте. Как будто у меня нет других забот, кроме как читать объявления в лифта… Да, и еще: на кухне нет электричества… Нет только на кухне!.. Не знаю почему — я не электрик…Не могу я ждать до семи часов… У меня продукты портятся. Какое мне дело, что вашего мужа нет дома?.. Не, я его не обвиняю. Я бы тоже не стала околачиваться в этом здании, если бы это не входило в мои обязанности. Алло…алло!..
Во время разговора в квартиру входит Мел.
(Вещает трубку и стоит неподвижно). Воды нет. У нас отключили воду… Чистят трубы… и воду дадут не раньше пяти, шести, семи, они сами не знают скольких часов… А на кухне нет электричества. Холодильник потек… Я звонила управляющему — его нет. (Садится).
Мел подходит к столу и принимается укладывать тюбики с красками в коробку. Его мольберт и картина остаются стоять там, где он их поставил.
Мел. Больше я к нему не пойду. Довольно с меня такого лечения. Это не врач, а шарлатан. Форменный шарлатан. Если я выздоравливаю, то обязан этим только себе… Я сам себя лечу, решаю свои собственные проблемы. А этот мошенник наблюдает как я поправляюсь и берет за это сорок долларов за час!.. (говоря это, он убирает в шкаф мольберт и картину), Хоть бы задал какой-нибудь вопрос: «Как вы себе чувствуйте, мистер Эдисон? О чем вы сейчас думаете?» Как бы не так! Уверяю тебе, я лечу себя сам… Думаешь, я не вижу, какая измученная ты приходишь домой каждый вечер? И ради чего? Чтобы платить ему по сорок долларов за час? Не могу я больше этого допустить, Эдна. Не могу смотреть как из-за меня ты изматываешь себя, превращаешься в старуху. Какой в этом смысл?
Эдна (сдерживая слезы). Знаешь… Сегодня мы обанкротились.
Мел. Кто?
Эдна. Мы. Контора, где я служу. Она закрывается. Вся работа свернута.