Соня зло рассмеялась.
— Вот, так всегда! Каждый мужчина, который встречается мне на пути, рано или поздно принимается указывать, как себя вести, что делать, на что я имею и не имею право. Нет, Десмос. Я уважаю тебя. Ты умный, справедливый человек. Но ты мне не закон! Как и для тебя не было закона, когда ты собственными руками зарубил Бетоса, своего брата,— При этом напоминании кровь отхлынула от лица вельможи, но Соня, не обращая внимания на то, какую боль причинили ее слова, неумолимо продолжала: — Нет. Нет. Я сказала тебе и готова повторять снова и снова: я сама себе закон и правосудие. Галиано обманул меня, послал на верную смерть, вместе с десятками других ни в чем не повинных людей. И он ответит за это. И не перед каким-то там королевским судом, который можно подкупить, улестить, запугать. Нет, он ответит перед судом богов!
Потрясенный, Десмос долго не мог вымолвить ни слова, а затем поднял взор на разгневанную воительницу.
— Ты так легко судишь о богах, Рыжая Соня. Но имеешь ли ты право говорить от их имени?
Долгое молчание было ему ответом. И королевскому судье показалось, что на миг глаза девушки вспыхнули странным янтарным огнем, когда с уст ее наконец сорвалось единственное короткое слово:
— Да.
Этот остров располагался к югу от побережья Аргоса, в нескольких днях пути от Мессантии. Когда-то он имел название, но люди давно позабыли его, и все прибрежные жители называли его Ос-Льерро, то есть Проклятый Остров, или еще короче — просто Остров. К нему не приставали торговые суда, и военные галеасы теперь тоже не приближались к нему. На Ос-Льерро больше не было жителей — ни постоянных, ни ссыльных преступников. Вообще ни единой живой души. Только обугленные головешки, да почерневшие от копоти камни, следы смерти и разрушения…