Сколько умерло от искусственного голода сталинской эпохи? Точной цифры никто не знает, даже само ГПУ. Во всяком случае, эта цифра не меньше 15 миллионов. Позже, на следствии, когда количество погибших от голода я определил в 20 миллионов, следователь запротестовал и стал грозить мне всякими бедами. Я согласился уменьшить до 10–12 миллионов, следователь замолчал и занес ее в мое дело. Я тогда подумал: если ГПУ соглашается на 10–12 миллионов, то сколько же на самом деле погибло?
Как-то однажды, в поезде, я разговорился с одним крупным партийным работником с орденом на груди. Он спокойно слушал мои рассказы о страшном голоде в Кубанских станицах, а потом сказал:
— Это всё кулацкий саботаж. Враг, конечно, будет сопротивляться… В вопросе «кто-кого»? — не может быть никакого либерализма и сентиментальностей… Если нужно будет, мы уничтожим 50 % этих троглодитов (это крестьян и рабочих!). Но социализм всё же построим!
Когда потом я рассказывал об этом случае в поезде своему следователю, последний лицемерно заявил:
— Очень жаль, что вы не знаете его фамилию, а то бы мы показали ему 50 %.
Но что значит эта фраза, когда этот же чекист руководил кампанией по выкачке зерна из станиц и выселению раскулаченных в Сибирь и Среднюю Азию?
Кроме того, он не мог не знать секретного постановления известного в то время совещания Партактива, тогда еще Северокавказского Края (1933 г.).
На этом совещании «представитель партии и правительства» Каганович авторитетно заявил, что если для выполнения заданий партии и правительства придется перешагнуть через трупы сопротивляющегося кулачества, партийные работники с мест должны будут это сделать.
И они это сделали (хотя некоторые из них от ужаса сходили с ума и кончали самоубийством). Сделали по приказу правящей коммунистической клики.
Архитектор Миллер
Что такое Магнитогорск? Это одна из гигантских строек сталинской пятилетки, обошедшаяся нашей Родине в сто тысяч загубленных жизней. И не каких-нибудь «контриков» и «бывших», а простых крестьян, превращенных советским социализмом в так называемых «кулаков» и «подкулачников». И когда на костях этих несчастных в голой пустыне был воздвигнут Магнитогорский металлургический комбинат, его начальника, некоего Павла Абрамовича Завенягина, наградили орденом Ленина и, очевидно, в порядке продвижения назначили начальником строительства Норильского комбината, куда он и соизволил прибыть в конце 1937 года. (Его предшественнику Матвееву при Ежове дали 10 лет и отправили на Колыму). Говорили, что Завснягин палач, готовый на всё лишь бы обеспечить себе быструю карьеру, что под псевдонимом Завенягина подвизается один из выдающихся работников Лубянки, для которого орден Ленина и благоволение Сталина были важнее судеб десятков тысяч крестьян, жизнь которых он положил в основание своей карьеры.
Он очень хорошо говорил по-русски и холодными улыбками отмечал свое восхождение по энкаведистской лестнице. На его жаргоне заключенные не умирали, а дохли, и, если какие-нибудь счастливцы всё-таки умудрялись отбывать свои сроки в пять или 10 лет, Павел Абрамович спокойно санкционировал так называемые «довески», и отбывший свой срок заключенный снова получал из Москвы дополнительные три, пять или десять лет…
Переселившись в Норильск, Завенягин немедленно же распорядился, чтобы ему выстроили особняк — коттедж. Для этого лагерем были выделены лучшие строительные бригады, во главе с архитектором, бывшим членом германской коммунистической партии Миллером, имевшем 10 лет заключения с 5-летним поражением в правах. На мой вопрос, как он, будучи видным коммунистом, мог очутиться в Заполярье в качестве советского арестанта, да еще в роли строителя коттеджа для высших палачей НКВД, — он ответил мне: «Советский коммунизм — это Азия. И если я заблудился в ее джунглях, то от этого я не перестану быть коммунистом!».
Это был человек маленького роста, с наружностью провинциального врача и умом малого ребенка. Несмотря на то, что машина НКВД раздавила его своими колесами, он всё еще продолжал бодриться, руководил строительством коттеджа и доказывал, что «только настоящий коммунизм спасет мир».
Однажды коттедж посетил «сам» Завенягин. Его сопровождали лейтенанты госбезопасности, главный инженер комбината и архитектор Миллер. Несмотря на одобрительный отзыв о его работе, Миллер, выпроводивши высоких гостей, сел на скамейку и тихо сказал: «Ну, что эти люди понимают в архитектуре?!».