Наутро девушка, вялая от недосыпа, вошла в темницу Аффири — Джеб, все еще злой как демон, следовал за ней, дыша в затылок, — но при виде пленника оба остолбенели. Цепь валялась на полу, а парень стоял перед ними свободный и с абсолютно бесстрастным выражением лица, как раз таким, что особенно нравилось Изис.
— Что... как?! — вырвалось у нее. — Как ты смог выбраться, черт тебя подери?
— Мне удалось раздобыть вот это, — спокойно отозвался Аффири и показал девушке длинную шпильку, одну из тех, которыми она недавно закалывала волосы. Изис охнула от досады и сказала сквозь зубы:
— Ясно, вот зачем ты согласился со мной лечь...
— Черт, да было бы смешно, если бы он не учинил какой-нибудь подлянки! — крикнул Джеб. — А я что говорил, Из? В первый день его стоило порешить, так что теперь уйди с дороги и дай мне разобраться с этим гаденышем!
— Стоять, — совсем тихо промолвил Аффири и выставил вперед правую руку. От изумления Джеб в самом деле отшатнулся, но тут же схватился за свой любимый нож.
— Не вздумай, Джеб! Ты все испортишь, я разберусь сама, — попыталась одернуть его Изис, но парень отмахнулся и бросился к Аффири. Однако на полпути он вдруг пошатнулся, схватился за горло, будто ему не хватало воздуха, и рухнул наземь. Глаза Джеба закатились под лоб, изо рта пошла пена.
— Что ты с ним сделал? — взвизгнула Изис.
— Считай, что поставил ему мозги на место, насколько это возможно в столь запущенном случае, — усмехнулся Аффири. — А если по порядку, Из, то моя мать успела обучить меня кое-каким премудростям африканской магии, и состоят они в том, что человеческую душу можно прощупать и подчинить себе через кровь или страсть. Ты отдала мне страсть и этим открыла путь в свое черное нутро, во все воспоминания о забранных тобой жизнях, о людях, которых близкие даже не могли оплакать и отпустить. Кроме того, частицы их душ остались в твоих куклах, и они нашли со мной общий язык — через следы воска и краски у тебя под ногтями, через неотстиранные пятна крови на одежде, даже через отражение в твоих прелестных глазках. Мне оставалось только избавиться от цепи, и я воспользовался твоей слабостью. Но, — тут он вздохнул и развел руками, — вы же сами навязали мне эту игру, я в нее не просился. Вам просто не повезло нарваться именно на мою машину, ребята.
— Ты сдашь меня полиции? — прошептала Изис сухими губами.
— Да больно надо! Что они смогут кроме как отправить тебя в тюрьму? Если бы это была такая страшная кара, люди давно бы бросили нарушать закон, — промолвил Аффири.
— Значит, прикончишь? А тело зароешь где-нибудь за домом?
— Твое тело меня больше не волнует, Из, а вот душу я отправлю по назначению. Не бойся — возможно, черти и не так страшны, как их малюют. Я за свою жизнь убедился, что люди им во многом фору дадут.
— Но ты не имеешь права! — крикнула Изис и замахнулась на него.
— Кто бы говорил-то? — спокойно отозвался Аффири, и девушка бросилась к лежащему без сознания Джебу, принялась бестолково дергать нож на его поясе. Аффири снова вздохнул, приблизился к Изис и коснулся ее лба.
Она вскрикнула, затем стиснула зубы, побледнела и повалилась на пол рядом с Джебом. В зеленых глазах застыла холодная пустота, руки и ноги бессмысленно дергались, сердце билось, но никаких признаков сознания не осталось.
Аффири еще немного постоял над ними, убеждаясь, что рассудок не вернется в их тела, затем быстро пошел прочь из своего заключения. В доме он нашел крепкие, почти новые берцы Джеба и тут же надел их, затем вскрыл замок в лаборатории и хранилище Изис.
Там со всех сторон на него глядели мертвые человеческие лица, сияющие искусственным глянцем, но вполне узнаваемые. Черные, карие, серые, голубые глаза подернулись сонной пленкой, губы сжались в последнем порыве к сопротивлению, дурацкие кукольные тела нелепо обвисали. Аффири обвел взглядом каждый образ, мысленно обещая отмолить и упокоить их, а потом отправился в кладовку за бензином.
Через несколько часов, когда дом выгорел и вокруг совсем стемнело, он уже ловил попутку на шоссе.