— Очень жаль, что мне пришлось опровергнуть официальные данные, сэр! Когда мы падали, вражеские планеры — двухместные аппараты с открытой кабиной для лучников — раз десять облетели вокруг нас и перестреляли часть экипажа. Но тринадцать человек укрылись под разрушенным баллоном до ночи, а затем из обломков корзины мы сплели плот. До этого острова, который я помнил по ранним рейсам, мы добрались за четыре дня. Один человек умер по пути сюда, а другой уже здесь. — Он повернулся и махнул рукой. — С этой стороны острова есть пещеры, в которых мы скрывались, когда над островом проходили патрульные блимпы.
— Значит, здесь проходят патрули! — сказал Рааб.
— Да, это точно! Каждый второй день, по крайней мере, один блимп проходит над островом утром и возвращается вечером. Во всяком случае, это говорило нам о том, что Лоури еще держится. — Он посмотрел в глаза Рааба. — Как там дела, алтерн? Флот еще сражается? Мы сумели восстановить его?
Рааб мрачно покачал головой.
— Запасов гелия хватит только для того, чтобы поднять несколько блимпов. Мы даже не могли наполнить газом такой маленький блимп, как наш — чтобы полностью закачать баллон, нам пришлось сначала лететь в страну ущельев. Ник, блокада действует эффективно! Моральное состояние на столовой горе очень низкое; а теперь приближаются выборы…
— Мы видели, как вы подходили, — сказал Рус— Это «Сова»?
— Нет, «Пустельга». А «Сова» попала в засаду и… — Бицепс на его правой руке напрягся. — Скажи, Ник… во время сражения ты не видел никаких доказательств предательства? Было там что-нибудь, что ты мог бы…
Ник нахмурился.
— О, предательство там действительно было, это точно! Наша курица скрытно подошла к месту сражения, но враги, казалось, точно знали о перемещениях каждого нашего блимпа… Я скажу больше, капитан одного из наших блимпов оказался предателем! В критический момент он сломал боевой порядок и всю линию отдал на растерзание. Кроме того, он вообще не передавал приказы, поступающие с флагманского корабля!
Рааб схватил его руку, и Рус наморщился от боли.
— Триммер! — прорычал Рааб. — Ты уверен в этом? Другие уцелевшие утверждали, что враги даже близко не подходили к флагманскому кораблю…
Рус непристойно выругался.
— Абсолютная чепуха! Мы стояли с его левого борта. Ты знаешь, мы все ушли под прикрытие облака и ждали, когда подойдут наши курицы. Этот блимп — мы так и не смогли его хорошо рассмотреть, чтобы опознать впоследствии — слишком далеко выдвинулся из линии, если, конечно, он вообще собирался поддерживать боевой порядок, и поэтому мы не слышали его сигнальных свистков. А затем он вывалился из облака и метнул дюжину гарпунов во флагманский корабль…
Рааб задохнулся.
— Ты уверен в этом, Ник? Ты уверен?
Потерпевший кораблекрушение удивленно посмотрел на него.
— Конечно, уверен! Мы были довольно близко, выпустили ответный залп и заставили их сменить направление. Затем кое-кто из экипажа, по-видимому, понял, что они натворили, и блимп снова ушел в облака, но мы слышали крики, словно в его корзине кто-то спорил. Мы решили, что капитан попытался притвориться, что совершил ошибку. Но мы видели все от начала до конца, и я скажу, что это было сделано намеренно!
Рааб почувствовал, что люди вокруг них застыли словно статуи и прислушиваются к разговору. Так ровно, как только мог, он сказал:
— Ник, в измене обвинили моего отца! Он привел свой блимп на Лоури, но через день умер от ран. Донесения уцелевших в сражении содержали обрывочные данные, но кому-то показалось, что враги умышленно берегли Флагманский корабль.
Рус нахмурился и мрачно улыбнулся.
— Я не знаю, ошибся ли кто-то или это надуманная ложь, но тот блимп — боже, как бы хотел я подойти к нему ближе и рассмотреть его — несомненно помогал врагу. В любом случае, мы сражались бок о бок с флагманским кораблем до тех пор, пока не провалились вниз. Последнее, что мы заметили, флагман был атакован двумя вражескими блимпами. Эх, значит, он добрался домой? Мы даже не представляли себе, что они смогут это сделать! Мы вообще не думали, что кто-нибудь сможет!
Рааб тяжело вздохнул.
— Ну, это совпадает с рассказом его экипажа, но все эти люди были под подозрением. Они говорили, что просто обстреливали врагов всякий раз, как вражеские блимпы подходили слишком близко, — он задумался на минуту. — Ник, что еще ты можешь сказать о сражении? Действительно ли бой вели большей частью планеры, как об этом говорилось в рапортах?
— Все правильно, в основном это были планеры. Каждый раз, как мы выходили из-под прикрытия облаков, они набрасывались на нас с гарпунами. А в облаках мы не могли вести бой. Но твой отец ухитрился собрать несколько блимпов сверху — мы видели это, когда уже опустились на воду, хотя не могли точно определить, какие это были блимпы — и организовал отступление. Именно в этот момент мы видели, как флагман атаковали два вражеских блимпа. Он был последний в линии, — я думаю, твой отец приказал остальным идти вперед — а враги вынырнули из облаков чуть позади него и завязали бой. А затем снова все скрылось из вида.
Рааб заговорил отрешенно, словно извлекая слова из своей памяти.
— Мой отец говорил своему экипажу, что единственная имеющая значение вещь, которую надо было сделать после поражения, это привести домой как можно больше блимпов и экипажей, Чтобы сохранить для Лоури хотя бы небольшие боевые силы… Силы действительно были небольшие, но этого оказалось достаточно, чтобы сплотить вокруг себя людей… Я не знаю, что… — Он внимательно посмотрел на Ника. — Приближаются выборы. Мы хотим взять здесь груз гуано. Теперь, учитывая, что мы возьмем с собой еще одиннадцать человек, количество полезного груза уменьшится. Но возвращение группы представителей Флота тоже может поднять моральное состояние народа! Ник на минуту затих.
— Рааб, ты хочешь оставить нас здесь?
— Нет, черт возьми! — взорвался Рааб. — Вы можете сесть за весла, и мы доберемся домой гораздо быстрее. — Он внезапно понял, что эти одиннадцать человек в течение последнего года питались только мясом вездесущих и их яйцами. Не имея пшеницы, других земных растений и мяса травоядных, им пришлось сидеть на не совсем здоровой диете. — Послушай, мы сейчас соберем гуано. Почему бы тебе и твоей группе не пойти к «Пустельге» и не попробовать приличной пищи? Мы спрятали ее в небольшой бухте, в устье ручья, что протекает в середине острова. На вахте триммер Олини. Я думаю, что ты его знаешь.
Рус улыбнулся и смачно выругался.
— Эммет Олини? Знаю ли я его? Мы вместе с ним делали свои первые рейсы!
— Отлично, тогда идите! — сказал Рааб. Он стоял в окружении своих людей и наблюдал, как потерпевшие кораблекрушение бегут рысью по направлению к мысу.
Когда оборванная команда скрылась из виду, он повел своих людей дальше.
— Капитан, — сказал Вилли Вайнер, — их общий вес будет близким к тонне, а это почти столько, сколько мы хотели взять гуано!
— Да, — ответил ему Рааб, — но я не собираюсь поднимать их и груз гуано на вершину столовой горы одновременно. На скале, обращенной к морю, я знаю пещеру. Мы можем ночью Подойти к ней и оставить там часть груза, а позднее снова пробраться вниз и забрать остальное!
Вайнер скептически посмотрел на него и пожал плечами.
Они дошли до покрытых слоем гуано камней на конце острова. Но едва они стали наполнять мешки, как Рааб услышал отдаленные крики.
— Спрячьте и уберите мешки с открытого места! — приказал он своей группе. — Не оставляйте ничего, что можно заметить с воздуха!
Но как оказалось, крики не имели никакого отношения к патрульным блимпам врага.
Когда они приблизились, Рааб узнал голос триммера Руса, а затем и сам Рус с одним из своих бородатых товарищей отрешенно и запинаясь вошли в поле зрения.
— Рааб, — задыхаясь произнес триммер. — Олини убит! Баллон «Пустельги» весь изрезан, и в нем не осталось ни капли газа!
* * *